ждала, когда появится призрак ее брата, но казалось, будто они оба покинули ее в беде, не попрощавшись.
Обернувшись, она…
— Дэниел! — Она схватилась за грудь. — Господи! Где ты пропадал все это время?!
В кои-то веки ее брат не был одет в Ральфа Лорена. На нем была белая длинная мантия, будто он вот-вот собирался закончить колледж или что-то в этом роде.
Его улыбка была теплой, но грустной.
— Привет, сестренка.
— Я думала, ты покинул меня. — Она собралась броситься вперед и обнять его, когда осознала, что это не сработает… как всегда, он был простым воздухом. — Почему ты не…
— Я пришел попрощаться.
— О. — Веки опустились сами, и Гри сделала глубокий вдох. — Думаю, я ожидала этого.
Когда она снова открыла глаза, он стоял прямо перед ней. Гри могла думать лишь о том, каким здоровым он выглядел. Расслабленным. Удивительно мудрым.
— Ты готова для этого, — сказал он. — Готова двигаться вперед.
— Да? — Она не была так уверена. Мысль, что она никогда его больше не увидит, вгоняла в панику.
— Да. К тому же, это не навсегда. Ты увидишь меня снова… и маму. Это произойдет нескоро, но сейчас тебе есть для чего жить.
— Я сама, верно. Без обид, но я занималась этим уже тридцать лет, и моя жизнь пуста.
Сейчас он ухмыльнулся, и сияющая рука накрыла ее живот.
— Не совсем.
Посмотрев на себя, Гри гадала, о чем, черт возьми, он говорит.
— Я люблю тебя, — сказал брат. — С тобой все будет в порядке. Я также хочу сказать, что ошибался.
— Относительно чего?
— Я думал, что застрял между мирами потому, что ты не позволяла мне уйти. Но это не так. Именно я не хотел отпускать тебя. Но ты будешь в хороших руках, и все будет хорошо.
— Дэниел, о чем ты говоришь…
— Я передам маме, что ты ее любишь. И не беспокойся. Я знаю, ты тоже меня любишь. Передай как- нибудь отцу привет за меня, если удастся. Скажи, что я в порядке и давно простил его. — Ее брат поднял призрачную руку. — Прощай, Гри. О, и Дэниел — замечательное имя. Ну, знаешь, если будет мальчик.
Гри отшатнулась, когда ее брат исчез в воздухе.
В его отсутствии она стояла там, пораженная, гадая, о чем, во имя Господа, он…
Ноги начали двигаться без приказа, и секунду спустя она оказалась в ванной. Резко открыла ящик, где она хранила косметику и ее…
Противозачаточные таблетки.
Она подняла квадратную блистерную упаковку и начала пересчитывать.
Не то, чтобы она не помнила, что она забыла… принять.
Последнюю таблетку она выпила в ночь до прихода Исаака в ее жизнь. И они занимались сексом дважды… ну, может два с половиной раза без защиты.
Спотыкаясь, Гри вышла из ванной и сразу осознала, что пойти некуда. Рухнув на изножье кровати, она сидела там, в тусклом свете, уставившись на таблетки, когда снаружи закапал дождь.
Беременна? Возможно ли, что она была… беременна? Она…
Поначалу стук был таким тихим, Гри решила, что это бьется ее сердце, но когда он раздался снова, она взглянула на французские двери, ведущие на террасу.
По другую сторону стекла вырисовывался огромный силуэт, и на какое-то мгновение Гри почти потянулась к пульту сигнализации. Но потом она увидела, что в мужской руке был отнюдь не пистолет.
Роза.
Похоже на одну-единственную розу.
— Исаак, — воскликнула она.
Подскочив на ноги, она бросилась к двери и распахнула ее.
Ее пропавший солдат стоял под мелким дождем, его волосы промокли, черная майка не создавала каплям препятствий на пути к голым плечам.
— Привет, — сказал он слабым голосом. Будто не был уверен, что его пригласят внутрь.
Гри спрятала противозачаточные таблетки за спиной. — Привет…
Разум лихорадочно соображал, пока она гадала, пришел ли он, чтобы сообщить, что с «уборкой» возникли проблемы… или, что их преследует кто-то другой? Но тогда зачем он принес ей…
— Ничего плохого, — сказал он, будто она говорила вслух. — Я пришел, чтобы подарить тебе это. — Он неловко поднял розу. — Мужчины … дарят цветы. Когда они… эм…
Когда голос, казалось, покинул его, Гри уставилась на идеальные лепестки цветка и, сделав вдох, она уловила запах розы… и только тогда осознала, что заставляет стоять Исаака под дождем.
— Боже, где мои манеры… заходи в дом, — сказала она. — Ты промокнешь.
Когда она отступила назад, он помедлил. А потом зажал розу между зубами и наклонился, чтобы развязать шнурки военных ботинок.
Гри начала смеяться.
Она не могла остановить себя, смех был безоснователен, но невозможно было удержать его внутри. Смеясь, она отступала назад, пока снова не села на матрас. Она смеялась от радости, смущения и надежды. Смеялась из-за всего, начиная с идеальной розы и идеального момента… заканчивая идеально выбранным временем.
Из-за него, ведущего себя как идеальный джентльмен… вплоть до того, что он боялся наследить на коврике ее спальни.
Ее брат был прав.
С ней все будет в порядке.
Ее солдат вернулся домой раз и навсегда… и с ней все будет в порядке.
Исаак вошел в комнату Гри в одних носках и аккуратно закрыл дверь за собой. Убрав розу изо рта, он пригладил волосы и отбился от чувства, что ему все же следовало придти в смокинге или чем-то типа того.
Но смокинг — не его стиль.
Он подошел к своей женщине и опустился на колени, наблюдая за ее смехом и слегка улыбаясь в ответ. Она либо сошла с ума, либо была рада видеть его… он чертовски сильно надеялся на последнее, и ему было все равно, если дело в первом, при условии, что она позволит ему остаться.
Боже, она хорошо выглядела. В черной шелковой блузке и чулках, Гри была самым красивым, что он когда-либо видел…
Когда она вытерла глаза, Исаак увидел что-то в ее руке, и это не дурацкий цветок. Таблетки, упакованные в фольгу?
Она, очевидно, заметила, на что он пялился, потому что перестала смеяться и попыталась спрятать упаковку за спиной.
— Подожди, — сказал он. — Что это?
Она сделала глубокий вдох, будто собиралась с духом.
— Почему ты вернулся?
— Что это за таблетки?
— Ты первый. — Ее взгляд был смертельно серьезным. — Ты… начни первым.
Ну. Сейчас он чувствовал себя идиотом, но с другой стороны, в любви и на войне все средства хороши, и мужской гордости там не место.
— Я вернулся, чтобы остаться, если ты захочешь меня. Я провел прошлую неделю… улаживая проблемы. — Не за чем уточнять, и он был рад, что Гри не спросила. — И мне нужно было подумать. Я хочу вести законную жизнь. Как ты сказала, нельзя изменить прошлое, но можно сделать что-то с настоящим.
