заревел и кончил вместе с ней. Горячие струи переполнили ее и выплеснулись наружу.
Когда стихли последние судороги, он отпустил ей ноги и повалился рядом, тяжело выдохнув в шею:
— Святой боже… я этого не хотел.
— Ясное дело.
Белла оттолкнула его и поднялась с постели. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой усталой.
— Мне пора на встречу с братом. Уходи.
Зетист застонал, как раненый зверь, и подал ей джинсы. Не выпуская их из рук, он смотрел Белле в глаза, а она, как дура, ждала и надеялась услышать: «Прости, я был не прав. Я люблю тебя. Останься».
Но потом Зет встал, подтянул штаны и, застегнув ширинку, с грацией хищника двинулся к выходу. Когда у самой двери воин оглянулся, до Беллы дошло, что он занимался с ней любовью, даже не потрудившись раздеться и к тому же вооруженный до зубов.
Какая, к черту, любовь? Это был просто секс.
— Мне очень жаль… — чуть слышно проговорил Зет.
— Только не это. Не сейчас.
— Тогда… Спасибо, Белла. Спасибо за… все. Правда. Я тебе очень благодарен.
И с этими словами он ушел.
Когда весь класс рванул в раздевалку, Джон решил задержаться в зале. Времени было только семь вечера, а по ощущениям — три ночи. День выдался на редкость тяжелым. Тренировка началась в двенадцать, потому что братья собирались выйти в дозор пораньше, а после нее были лекции по информатике и тактике, которые читали Вишу и Рэйдж. После заката приехал Тор, и началось… Три часа мучений. Бег. Джиу-джитсу. Рукопашный бой с оружием, где их учили обращаться с нунчаками.
Эти деревянные колобашки на цепочке добили его окончательно. Для работы с ними не хватало ни координации, ни сил. Но Джон решил не сдаваться и, когда остальные парни свалили в душ, взял из кладовки нунчаки, чтобы потренироваться до отправления автобуса.
Он начал медленно раскручивать снаряд. Свист, с которым палки рассекали воздух, загадочным образом успокаивал нервы. Потихоньку увеличивая скорость, он перебросил нунчаки в левую руку. Потом снова в правую. Снова и снова, пока пот не начал заливать глаза. Снова и снова…
А потом сдуру заехал этой хренью себе по затылку.
Колени подогнулись, и Джон, покачнувшись, осел на пол. Обхватив руками голову, он отчетливо видел перед собой звезды.
Пока он любовался их мерцанием, кто-то за спиной гаденько хихикнул. Догадаться было нетрудно, но Джон обернулся на всякий случай. В пяти футах от него стоял Лэш. Красавчик уже успел помыться и напялить на себя модную куртку.
— Да, парень, ты в полном проигрыше.
Джон опустил глаза, не шибко переживая, что Лэш стал свидетелем его позора. Во время занятий было достаточно обломов, чтобы всем хватило полюбоваться.
Господи, поскорее бы в глазах прояснилось. Он потряс головой, размял шею… и заметил на матах еще одну пару нунчак. Так, значит, это Лэш бросил их в него?
— Слушай, Джон, ты всех нас уже достал. Может, свалишь отсюда подобру-поздорову? Хотя вряд ли. Ты ведь прожить не можешь без братьев, бегаешь за ними как привязанный.
Его смех был прерван грозным рычанием.
— Белобрысый, закрой пасть и замри.
Огромная ладонь появилась у Джона перед носом. Он поднял глаза. Над ним склонился Зетист, одетый для боя.
Джон ухватился за предложенную руку, и воин рывком поднял его на ноги.
Его черные глаза гневно поблескивали.
— Автобус ждет. Забирай шмотки. Я жду тебя у выхода.
Джон пулей рванул в раздевалку. Если Зетист сказал, то лучше поторопиться. С таким шутки плохи… У самых дверей он обернулся.
Прихватив Лэша за горло, Зет оторвал его от пола и замогильным голосом произнес:
— Я видел, как ты его подставил. И пришил бы тебя на месте, если бы не твоя родня, — объясняйся потом с ними. Так что слушай внимательно, мальчик. Если ты еще хоть раз отмочишь что-нибудь в этом роде, я выдавлю твои глаза и заставлю тебя их сожрать. Усек?
В ответ Лэш захлопал губами, как рыба.
Как ни тянул он в себя воздух, наружу не выдавилось ни звука. А потом потекло по ногам.
— Судя по всему, понял, — усмехнулся Зетист и разжал руку.
Джон сорвался с места, схватил сумку и через секунду был в холле.
Зетист его ждал.
— Ну, пойдем?
Они вышли на парковку. По дороге Джон ломал голову, не зная, как выразить свою признательность. Перед дверями автобуса Зетист приостановился и пропустил его внутрь. Потом забрался следом.
Одноклассники притихли, как мыши. Особенно когда Зетист достал из ножен кинжал.
— Сядем здесь, — сказал он, ткнув черным клинком на переднее сиденье.
«Как скажете. Здесь так здесь».
Джон скользнул к окну, Зетист достал из кармана яблоко и уселся рядом.
— Ждем еще одного, — сказал он водителю. — Нас с Джоном высадишь последними.
Догген за рулем поклонился.
— Слушаюсь, сэр. Как вам будет угодно.
Лэш медленно забрался в автобус. На бледной шее краснели свежие отметины.
— Мальчик, мы по твоей милости теряем время, — сказал Зетист, вспарывая ножом зеленую шкурку. — А ну, мигом сел.
Лэш сей же миг подчинился.
Автобус тронулся; никто не проронил ни звука. Особенно после того, как опустилась перегородка и они оказались заперты в салоне.
Зетист чистил «Грэнни Смит», не отрывая ножа от яблока. Кожура тянулась до пола сплошной полосой. Закончив, он повесил зеленую ленточку на колено, отрезал кусок белой мякоти и подал Джону. Джон снял дольку с лезвия и сунул в рот. Воин отрезал еще одну для себя и взял губами прямо с кинжала. Когда они прикончили яблоко, Зетист бросил огрызок и шкурку в мусорный пакет около перегородки.
Потом вытер лезвие о кожаные штаны и начал жонглировать кинжалом. Он занимался этим всю дорогу. Когда они подъехали к первой остановке, и перегородка открылась, никто не двинулся с места. Лишь через минуту два парня прошмыгнули в дверь.
Зетист проводил их тяжелым взглядом, словно фотографируя лица. Все это время клинок порхал в воздухе. А огромная ладонь хваталась за рукоятку в одном и том же месте, даже когда воин смотрел на парней.
Это повторялось на каждой остановке. До тех пор, пока все ученики не вышли и они с Джоном не остались вдвоем.
Когда перегородка опустилась, Зетист засунул кинжал в ножны, пересел на соседнее сиденье и, привалившись к окну, закрыл глаза.
Джон чувствовал, что сосед не спит — тело было напряжено, и ритм дыхания не изменился. Похоже, он попросту не хотел общаться.
Парень вытащил ручку и блокнот. Старательно написал что-то и сложил листок пополам. Пусть Зетист не умел читать, но его все равно следовало отблагодарить.
Автобус остановился. Когда перегородка опустилась, Джон положил бумажку на сиденье рядом с Зетистом и, опустив глаза, вышел. Перед самым домом он оглянулся и замер, не обращая внимания на снегопад.
