Отомщенный любовник

– Ты это имела в виду, когда сказала, что он поставил себя в ужасное положение ради матери и сестры?

– Отчасти. Его отчим терроризировал всю семью, особенно Мэдалину. Понимаешь, она думала, что заслужила такое обращение, и, кроме того, отец Рива обращался с ней куда хуже. Мэдалина была достойной женщиной. Она мне нравилась, хотя я и встречалась с ней пару раз. Я, конечно, была совсем не в ее вкусе, но она хорошо относилась ко мне.

– Ривендж в колонии? Он фальсифицировал свою смерть?

Хекс остановилась перед пейзажем и оглянулась через плечо:

– Он бы не хотел, чтобы мы обсуждали это.

– Значит, он жив.

– Да.

– В колонии.

Хекс пожала плечами и продолжила расхаживать по кабинету, ее медленные, легкие шаги ничуть не скрывали природную силу ее тела.

– Если бы он хотел втянуть тебя в это, то поступил бы иначе.

– Ты убила Монтрега, чтобы не дать показаниям всплыть наружу?

– Нет.

– Тогда почему?

– Не твоего ума дело.

– Неверный ответ. – Когда Хекс резко обернулась, Элена распрямила плечи. – Принимая во внимание, кто ты, я прямо сейчас могу пойти к королю и сдать тебя. Поэтому тебе же лучше мне все рассказать.

– Угрожаешь симпату? Осторожно, я кусаюсь.

От ленивой улыбки, сопровождавшей эти слова, сердце Элены дрогнуло от страха, напоминая, что она не привыкла иметь дело с тем, что смотрело на нее из другого конца кабинета, и не только потому, что женщина была симпатом. Эти холодные чугунного цвета глаза повидали немало мертвых людей – потому что именно Хекс становилась причиной их смерти.

Но Элена не отступила.

– Ты не причинишь мне вреда, – сказала она, будучи совершенно в этом убежденной.

– Уверена? – прошипела Хекс, обнажив длинные белые клыки.

– Да… – Элена покачала головой, вспомнив лицо Ривенджа, когда он держал ее кеды. Знание того, что он сделал, ради безопасности своей матери и сестры… заставляло ее верить в то, что она видела в нем тогда. – Он бы сказал тебе не трогать меня. Он бы защитил меня, прежде чем уйти. Вот почему он поступил со мной так в ЗироСам.

Ривендж не был хорошим. Ничуть. Но она смотрела ему в глаза и чувствовала его связующий запах и нежные руки на своем теле. А в ЗироСам она видела его боль и слышала напряжение и отчаяние в голосе. Если раньше она считала, что все это было ради шоу или потому, что его раскрыли, то теперь Элена иначе взглянула на происшедшее.

Она знала его, черт побери. Несмотря на все оставленное им дерьмо, ложь и недомолвки, она знала его.

Элена подняла подбородок и посмотрела на тренированную убийцу, стоявшую в другом конце кабинета:

– Я хочу знать все, и ты мне расскажешь.

***

Хекс проговорила полчаса кряду, удивляясь тому, как ей было хорошо. А также тому, что она одобряла выбор Рива. Все то время, что она выкладывала ужасы, Элена сидела на одном из шелковых диванов абсолютно спокойно, хотя вокруг была раскидана уйма бомб.

– Получается, что приходившая ко мне женщина, – сказала Элена, – и есть его шантажистка?

– Да. Это его сводная сестра. Она замужем за его дядей.

– Боже, сколько же денег она выкачала из него за последние двадцать лет? Неудивительно, что ему приходилось держать клуб.

– Ей нужны были не только деньги. – Хекс посмотрела Элене прямо в глаза. – Она сделала из него шлюху.

Элена побелела:

– Что ты имеешь в виду?

– А что, по-твоему? – Хекс цветасто выругалась и вновь начала выписывать круги, в сотый раз обходя великолепную комнату. – Слушай… двадцать пять лет назад я напортачила, и чтобы защитить меня, Рив заключил сделку с принцессой. Каждый месяц он ездил на север, платил ей деньги… и занимался с ней сексом. Он ненавидел это и презирал ее. К тому же, она травила его, буквально – травила, когда он делал то, что должен, и поэтому ему было нужно противоядие. Но, знаешь… несмотря на дорогую цену, он продолжал ездить туда, чтобы она нас не выдала. Он платил за мою ошибку месяц за месяцем, год за годом.

– Боже… – Элена медленно покачала головой, – его сводная сестра…

– Не смей осуждать его за это. Симпатов осталось совсем немного, поэтому межродственные связи – явление нередкое, но более того, у него не было выбора, потому что из-за меня он оказался в ловушке. Если ты хоть на секунду подумала, что он вызывался на все это добровольцем, то ты свихнулась.

Элена подняла руки, словно чтобы ее успокоить:

– Я понимаю. Просто… я сочувствую вам обоим.

– Не трать свое сочувствие на меня.

– Не говори мне, что чувствовать.

Хекс не удержалась и засмеялась:

– Знаешь, при других обстоятельствах ты бы могла мне понравиться.

– Забавно, могу сказать то же самое о тебе. – Женщина улыбнулась, но улыбка эта была грустной. – Значит, он у принцессы?

– Да. – Хекс отвернулась от дивана, потому что не собиралась показывать то, что, несомненно, было в ее глазах. – Это принцесса выдала его, а не Монтрег.

– Но он собирался воспользоваться показаниями, так ведь? Поэтому ты убила его.

– Это лишь часть того, что он собирался сделать. Об остальных его планах не мне рассказывать, но, скажем так, Рив не был даже большей их частью.

Элена нахмурилась и откинулась на подушки. Она теребила свой хвостик и вернула на место выбившиеся из-под резинки прядки, и, когда она села на шелковый диван перед лампой, вокруг нее был ореол света.

– Должно быть, мир всегда был таким жестоким, – пробормотала она.

– По моему опыту – да.

– Почему ты не пошла за ним? – тихо спросила женщина. – Я не критикую, правда. Просто это совсем на тебя не похоже.

Поскольку вопрос был сформулирован таким образом, у Хекс не возникло острой потребности защищаться.

– Он взял с меня клятву не делать этого. Даже сделал это в письменной форме. Если я нарушу слово, два его лучших друга погибнут… потому что пойдут за мной. – Неловко пожав плечами, Хекс вытащила из кармана чертово письмо. – Мне приходится носить его с собой, потому что лишь оно помогает мне оставаться на месте. Иначе, этим утром я была бы в той гребаной колонии.

Взгляд Элены прицепился к согнутому конверту:

– Можно… можно мне на него взглянуть? – Ее прелестная рука дрожала, когда она протянула ее. – Пожалуйста.

Эмоциональная сетка женщины представляла собой полную неразбериху, полосы отчаяния и страха сплетались в канат печали. За последние четыре недели она прошла через настоящий кошмар, агонию,