Оказавшись во внутреннем дворике, Роф встал на холоде, ветер развевал его волосы. Сделав вдох, он учуял снег, но не ощутил ничего на своих щеках. По всей видимости, простое обещание бури.
Джордж уселся рядом, пока Роф изучал небо, которое не мог видеть. Если собирается пойти снег, то небо уже затянули облака? Или же до сих пор видны звезды? В какой фазе пребывала луна?
Тоска в груди заставила его напрячь мертвые глаза в попытке узреть формы и очертания мира. Раньше срабатывало… появлялись головные боли, но уловка все равно срабатывала.
Сейчас же результатом стала лишь мигрень.
Бэт сказала позади него:
– Хочешь, чтобы я принесла пальто?
Он улыбнулся и оглянулся через плечо, представляя ее, стоящей в дверях особняка, свет позади нее обрамлял ее силуэт.
– Знаешь, – сказал Роф, – поэтому я так сильно тебя люблю.
Ее тон был трагически теплым.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты не просишь меня зайти внутрь, потому что на улице холодно. Ты просто хочешь облегчить мне пребывание там, где я хочу находиться. – Он обратил к ней лицо. – Честно говоря, я спрашиваю себя, какого черта ты остаешься со мной? После всего дерьма… – Он жестом указал на фасад особняка. – Постоянные вмешательства Братства, сражения, правление. Я – придурок, утаивающий от тебя важные факты. – Он коротко коснулся оправы очков. – Слепота… клянусь, ты станешь святой.
Когда Бэт подошла ближе, ее аромат цветущих ночью роз, стал еще сильнее, даже, несмотря на порывистый ветер.
– Все не так.
Она коснулась его щек, но когда Роф склонился для поцелуя, остановила его. Удерживая лицо Рофа неподвижным, Бэт сняла с него очки и свободной рукой в ласке провела по его бровям.
– Я остаюсь с тобой потому, что, несмотря на наличие или отсутствие у тебя зрения, я вижу будущее в твоих глазах. – Его ресницы затрепетали, когда Бэт нежно провела по переносице. – Мое. Братства. Расы… у тебя невероятно красивые глаза. И сейчас я считаю тебя еще более храбрым, чем раньше. Не обязательно сражаться в рукопашной, чтобы показать свою храбрость. Или чтобы быть королем, в котором нуждаются твои люди. Или моим хеллреном. – Она положила ладонь в центр его широкой груди. – Этим ты живешь и правишь. Своим сердцем… здесь.
Роф моргнул.
Забавно, преобразования не всегда ожидаемы и происходят по плану. Да, конечно, изменение превращает тебя в мужчину. Осуществив брачную церемонию, ты становишься частью целого, ты уже не сам по себе. А рождения и смерти вокруг заставляют тебя взглянуть на мир иначе.
Но время от времени, как снег на голову, кто-то приходит в уютное местечко, где ты проводишь личное время, и меняет тебя. Будь на то удача, это будет твоя пара… и преображение напомнит тебе снова, что рядом с тобой абсолютно, стопроцентно правильный человек: то, что он говорит, трогает тебя не потому, кем этот человек тебе приходится, а из-за сути, которую он хочет донести.
Пэйн, давшая ему по морде, разбудила его.
Джордж вернул независимость.
Но именно Бэт – протянула ему корону.
Дело в том, что раз она смогла достучаться до него в таком настроении, она доказала, что это в принципе возможно. Ты можешь сказать то, что другим нужно услышать в подходящий момент. Сердце – вот ответ. Бэт доказала свою точку зрения.
Он взошел на престол, и даже кое-что сделал, будучи королем. Но в своей душе, он чувствовал себя воином, привязанным к канцелярской работе. От накопившегося возмущения он стал дергаться, и, даже не осознавая этого, каждую ночь смотрел на выход.
Ни зрения. Ни выхода.
И что, если, в конце концов, это было… нормально? Что, если придурки из Холлмарка были правы? Когда закрывается одна дверь, открывается другая. Что, если нужно было потерять зрение, чтобы… стать истинным королем своей расы?
А не просто сыном, отвечающим по обязательствам своего отца.
И если верно утверждение, что потеря зрения улучшает другие органы чувств, может, изменилось именно и его сердце? И что, если верно…
– Будущее, – прошептала Бэт, – в твоих глазах.
Роф с силой прижал шеллан к себе, впитывая ее всем своим телом. Пока они стояли вместе, объединившиеся против зимнего ветра, тьму в его теле разогнало теплое сияние.
Любовь Бэт была лучом в его темноте. Ощущать ее – рай, который не обязательно видеть для постижения. И если она так сильно верила в него, то она была его храбростью и целью.
– Спасибо за то, что остаешься со мной, – хрипло сказал он в ее длинные волосы.
– Для меня нет другого места. – Она положила голову на его грудь. – Ты мой мужчина.
Глава 67
Материализовавшись на севере вместе с Братьями, Элена не могла выбросить Бэллу из головы. Женщина казалась до странного бесцветной, стоя в огромном величественном фойе, в окружении мужчин, обвешанных оружием. Взгляд был безжизненным, бледные щеки впали, будто сила ее воли подвергалась серьезным испытаниям.
Но она хотела, чтобы ее брат вернулся.
Природа лжи была таковой, что ее действующие компоненты всегда были одинаковыми: объективная правда извращалась, укрывалась или полностью переписывалась с намерением ввести в заблуждение. Непонятны были мотивы, кроющиеся за искажением фактов, и Элена вспомнила, что сделала, украв те таблетки для Ривенджа. Ее намерения были благими, и хотя это не представило поступок правильным и в подобающем свете, не позволило избежать последствий, по крайней мере, в своем сердце она была чиста. То же самое с решениями Ривенджа. Они не были правильными и подобающими, но он защищал Элену, свою сестру и других людей своей жизни, судя по тому, что гласило Древнее Право, и насколько разрушительной была принцесса.
Поэтому Элена решила простить Ривенджа… и она надеялась, что его сестра поступит также.
Конечно, это прощение не означало, что Элена собирается остаться с мужчиной… заявление, что Рив – ее хеллрен, нужно было, чтобы отправиться в колонию; оно не соответствовало реальности. Кроме того, кто знал, вернутся ли они в Колдвелл живыми и невредимыми?
Этой ночью они могли понести потери.
Элена и Братья появились в укрытии густого соснового леса, в безопасном месте, выбранном Хекс, когда она изучала местность. Впереди, как и описала женщина, располагался колоритный, белый фермерский домик с надписью «ДАОССКИЙ МОНАШЕСКИЙ ОРДЕН, уч. 1982».
Судя по виду, было сложно поверить, что внутри, за чистыми дощатыми стенами, происходит нечто большее, чем шитье лоскутных одеял. Еще труднее представить, что это очаровательное место являлось входом в колонию
Оглянувшись, она почувствовала близость Рива, и перед тем как заговорила Хекс, Элена сосредоточилась на сарае примерно в ста ярдах от фермерского домика. Да… он был
– Войдем через сарай, – тихо сказала Хекс, указывая на строение, приковавшее взгляд Элены. – Это единственный вход в лабиринт. Как я сказала прошлой ночью, они будут знать, что мы там, поэтому, когда столкнемся с ними нос к носу, наша лучшая возможность – представить все в дипломатическом свете… мы
