Добравшись до железных ворот, Дариус достал из своего нагрудного кармана увесистый ключ и вставил его в замок. На открытие врат затрачивалось немало сил, даже у него: тяжелые ворота распахивались только тогда, когда тот, что стремился попасть внутрь, мог применить достаточно силы, чтобы заставить их сдвинуться с места.
Когда он спустился в широкое пространство, находящееся глубоко под землей, все Братство было уже на месте и собрание началось.
Как только он встал рядом с Агони, голоса стихли и Справедливый Роф учтиво оглядел всех присутствующих. Братья уважали лидера расы, даже, несмотря на то, что он не был воином среди них, так как был достойным королем, чей мудрый совет и разумная сдержанность имели большую ценность в войне против Общества Лессенинг.
— Мои воины, — промолвил король. — Я обращаюсь к вам в этот вечер с печальными известиями и просьбой. В мою резиденцию прибыл доджен-посланник с просьбой об аудиенции. После отказа изложить дело моему слуге он не выдержал и расплакался.
Когда зеленые глаза короля блуждали по лицам собравшихся, Дариус задался вопросом, к чему он вел.
«Да ни к чему хорошему», подумал он.
— Это произошло в то время, когда я отсутствовал. — Веки короля на миг смежились. — Хозяин доджена отправил его ко мне с самыми плохими вестями. Пропала незамужняя дочь семьи. Она рано удалилась в свои покои и все считали, что с ней все в порядке, пока ее горничная не принесла полуденную трапезу. Комната оказалась пуста.
Заговорил Агони, лидер Братства:
— Когда ее видели в последний раз?
— Во время Последней Трапезы. Она подошла к своим родителям, сообщив о том, что у нее нет аппетита, и хотела бы лечь пораньше. — Пристальный взгляд короля продолжил скользить по присутствующим. — Ее отец — праведный мужчина, оказавший мне личную услугу. И более того услугу, как всей нашей расе, так и Совету в целом.
Когда от стен эхом отразились проклятия, король кивнул. — Воистину, это дочь Сампсона.
Дариус скрестил руки на груди. Это были очень плохие вести. Дочери глимеры были как красивые украшения для своих отцов… до тех пор, пока не переходили под опеку другому мужчине, который относился бы к ней подобающим образом. За этими женщинами строго присматривали и держали взаперти…, поэтому просто так исчезнуть из родительского дома они не могли.
Их могли похитить.
Как и все редкие вещи, чистокровные женщины были очень ценны… а когда дело касалось общества глимеры репутация была не менее важна, чем семья. Выкупы платились не для того, чтобы спасти жизнь девушкам, а для того, чтобы спасти репутацию их родословной. На самом деле было неслыханно, чтобы девственниц похищали ради наживы, но это было единственное достижение цели общественного террора.
Общество Лессенинг было не единственным в мире источником зла. Вампиры, как известно, охотились на себе же подобных.
Голос короля, глубокий и требовательный, резонировал в пещере. — Как к своей частной охране, я обращаюсь к вам с просьбой разрешить эту ситуацию. — Королевский взгляд обратился к Дариусу. — И среди вас есть тот, кого я попрошу выйти вперед и разобраться с этим происшествием.
Дариус низко поклонился, прежде чем ответить на просьбу. Как всегда он был всецело готов к выполнению любых поручений ради своего короля.
— Благодарю тебя, мой воин. Твои дипломатические способности будут очень важны под крышей дома теперь уже разрушенной семьи, так же, как и твое умение соблюдать этикет. А когда найдешь похитителя, я полагаюсь на твою способность гарантировать соответствующий… результат. Привлеки к этому делу тех, с кем стоишь плечом к плечу, и разыщи ее. Ни один отец не должен испытывать подобного ужаса, сходя сума от неизвестности.
Дариус не мог еще сильнее выразить свое согласие с этим.
И это было мудрое поручение, данное мудрым королем. Дариус и правда был дипломатом. К тому же он имел особое обязательство перед женщинами после смерти матери. Не то, чтобы другие Братья не вели себя подобным образом… возможно, кроме Харма, у которого было смутное представление о ценности женщин. Но Дариус был единственным, кто больше всего ощущал эту ответственность и король не мог этого не распознать.
Как было сказано, он нуждался в помощи и Дариус оглядел своих Братьев, чтобы определиться с выбором, изучая мрачные, знакомые лица. Он прервал осмотр, когда среди них обнаружилось незнакомое ему лицо.
По ту сторону алтаря Брат Харм стоял с молодой и более худощавой его копией пареньком. Парень был темноволосым с голубыми глазами, и имел такие же широкие плечи и грудную клетку, какими был наделен и Харм. Но на этом сходство заканчивалось. Харм, нагло развалившись, стоял, прислонившись к стене пещеры, что было неудивительно. Мужчина предпочитал хорошую драку разговорам, уделяя мало времени или внимания к последнему. Однако паренек был весь во внимании, его умные глаза были благоговейно сосредоточены на короле.
Его руки находились за спиной.
Несмотря на свой внешне спокойный вид, он вертел своими руками там, где никто не мог этого увидеть. Только подрагивание верхней части предплечий выдавало его возбужденное состояние.
Дариус мог понять, что чувствовал парень. После этой речи, они все как один отправятся на поле боя, и сын Харма впервые предстанет перед их врагом.
Он не был вооружен должным образом.
Вернувшись только что из военного лагеря, его оружие было не лучше того, что и тогда было у Дариуса… только лишь еще больше обносков Бладлеттера. Что было прискорбно. У Дариуса не было отца, который мог бы о нем позаботиться, но Харм должен был обеспечить всем необходимым своего паренька, дав ему хорошо сбалансированное, отлично изготовленное оружие, под стать его собственному.
Король поднял вверх руки и возвел очи в потолок:
— Пусть Дева-Летописеца узрит всех собравшихся здесь со всей добродетелью и благословением своим, так как эти солдаты достойны выйти на поле битвы.
Из уст Братьев вырвался боевой клич и Дариус вторил ему со всей мощью своих легких. Этот рев эхом отразился от стен, повторяясь снова и снова. Пока громогласный звук возносился все выше и выше, король протянул ладонь в сторону. Из тени вышел вперед молодой наследник трона. Выражение его лица давало ему гораздо старше семи лет. Роф, сын Рофа, как и Тормент, был копией своего отца, но на этом сходство между этой парочкой заканчивалось. Наследник трона был священен не только для своих родителей, но и для всей расы.
Этот маленький мужчина был будущим лидером… доказательством того, что, несмотря на вызов, брошенный Обществом Лессенинг, вампиры выживут.
И он был бесстрашен. Принимая во внимание, что многие юнцы прятались за спинами своих родителей, когда сталкивались один на один с Братом, молодой Роф не прятался, а стоял и смотрел прямо на мужчин перед собой, словно знал, что независимо от своего юного возраста, когда-то он будет править мощными спинами и боевыми руками тех, кто сейчас стоял перед ним.
— Вперед, мои воины, — провозгласил король. — Отправляйтесь. Используйте свои кинжалы со всей угрожающей смертоносностью.
Кровожадные речи для детских ушей, но в разгар войны не было иной защиты следующего поколения королевской знати. Роф, сын Рофа, никогда не выйдет на поле битвы — он был слишком важен для расы — и будет обучаться, чтобы иметь представление о том, с чем приходиться сталкиваться воинам под его правлением.
Когда король опустил глаза на своего отпрыска, его глаза заволокло гордостью, радостью, надеждой и любовью.
Как это отличалось от Харма и его сына. Этот юнец стоял рядом со своим кровным отцом, но, несмотря на все внимание, которое ему тот оказывал, он с таким же успехом мог стоять рядом с
