Если она беременна, то отказывалась верить, что это как-то связанно с Лэшем. Это было бы уже слишком. Слишком, мать вашу, жестоко.
С другой стороны, может, причина кровотечения крылась в другом?
Какая-то часть ее мозга настаивала на выкидыше.
— Действуй, — ответила Хекс. — Только быстро. Я не справлюсь с этим дерьмом и потеряю контроль, если это продлится больше нескольких минут.
— Я быстро.
Закрыв глаза в ожидании, в ее голове вспыхнуло быстрое слайд-шоу. Вспышка: ее тело на столе из нержавеющей стали в комнате отделанной кафельной плиткой. Вспышка: ее лодыжки и запястья связанны вместе. Вспышка: человеческий доктор в хирургическом костюме, опускает на нее взгляд. Вспышка: видеокамера, направленная на ее лицо и опускающееся вниз. Вспышка: скальпель, отбрасывающий свет.
Хлопок. Еще один.
Ее взгляд устремился на звук, потому что она была не уверена, услышала ли это в своей голове или в комнате. Оказалось последнее. Док Джейн надела латексные перчатки.
— Я буду аккуратной, — подбодрила Джейн.
Что конечно было относительно.
Хекс сжала в кулаках покрывало и почувствовала, как по мускулам ее внутренней стороне бедер пробежал спазм, когда она напряглась с головы до пят. Хорошей стороной этого окоченения, стало излечение от ее заикания.
— Надеюсь, ты быстро.
— Хекс… я хочу, чтобы ты посмотрела на меня. Прямо сейчас.
Хекс рассеянно глянула.
— Что?
— Смотри мне в глаза. Прямо сюда. — Доктор указала на свои глазницы. — Сосредоточься на них. Сфокусируйся на моем лице и знай, что мы с этим справимся, хорошо? Я точно знаю, что делаю и не только потому, что я этому обучалась.
Хекс заставила себя сосредоточиться и… Иисусе, это помогло. Взгляд в эти зеленые глаза помог.
— Ты почувствуешь это.
— Извини?
Хекс прочистила горло.
— Если я… беременна, ты почувствуешь это.
— Каким образом?
— Когда ты… там будет узор. Внутри. Шероховатость… — Она сделала мелкий вдох, вспоминая рассказы, услышанные от людей ее отца. — Стенки не будут гладкими.
Док Джейн даже глазом не моргнула.
— Поняла. Готова?
«Нет».
— Да.
Хекс была вся покрыта холодным потом к тому времени как все закончилось и то ребро, что было сломано, разрывалось от ее глубоких вдохов.
— Скажи мне, — прохрипела она.
ГЛАВА 23
— Говорю тебе… Элай жив. Элай Рэтбоун… жив.
Стоя в своей комнате в особняке Рэтбоунов, Грег Винн через окно глядел на надпись «Южная Каролина», покрытую испанским мхом. В лунном свете это дерьмо выглядело жутковато, как тень, брошенная на каком-нибудь выделяющемся объекте… или теле.
— Грег, ты меня слушаешь?
Потерев глаза после сна, он оглянулся через плечо на свою юную рассказчицу. В дверь только что вошла Холли Флит, с ее длинными светлыми волосами, обрамляющими лицо, на котором сейчас было минимум макияжа, от чего ее глаза были уже не такими большими или пленительными без накладных ресниц или блестящих приблестящих теней, что были на ней перед камерой. Но розовый шелковый халатик не делал ничего, абсолютно ничего, чтобы прикрыть ее тело.
Она практически вся вибрировала, как будто была камертоном[44], приведенным в действие, издавая один адски звук.
— Ты же знаешь, — протянул Грег, — что этот ублюдок умер сто пятьдесят лет назад.
— Тогда его призрак, действительно обитает здесь.
— Призраки не существуют. — Грег оторвал взгляд от того, на что пялился. — Давно пора бы уже это знать.
— Но это был он.
— И ты разбудила меня в час ночи, чтобы поведать об этом?
Не очень мудро с ее стороны. Они все практически глаз не сомкнули прошлой ночью, затем он весь день провисел на телефоне с ЛА. И придавил подушку всего час назад, не ожидая никаких срочных дел — но, кажется, у его тела были свои планы.
Или так, или его разум говорил ему отказаться от этого, потому что это дерьмо ни чем хорошим не кончиться. Этот дворецкий отказывался сдвинуться с места и дать разрешение; обе попытки Грега вступить в переговоры провалились — один вежливый отказ за завтраком и игнорирование за обедом.
Между тем у них есть немного отснятого материала, который он уже отослал. Благодаря четким кадрам, которые ловко удалось заполучить, начальство дало ему зеленый свет для репортажа с места событий — но они оказывали на него давление, чтобы он собрал материал так быстро, как это возможно, чтобы они могли вставить его в график вещания.
Чего произойти не могло, пока не смягчится дворецкий.
— Эй? — воскликнула Холли. — Ты меня слушаешь?
— Что.
— Я хочу уехать.
Он нахмурился, подумав о том, что у нее даже мозгов не хватит, чтобы напугаться автопоезда с ее именем на передней решетке.
— Уехать куда?
— Обратно в ЛА.
Он почти отпрянул от нее.
— В ЛА? Ты с ума сошла… этому не бывать. Если, конечно, не хочешь попасть на корабль и отправить себя обратно в качестве багажа. У нас есть здесь работа.
Он давал руку на отсечение, что дворецкий занимался припиской фактов и мошенничеством. Последнее было средой обитания Холли. И по правде говоря… если она была напугана, это могло сработать им на руку. Она могла использовать страх, чтобы завлечь парня. Мужчины обычно хорошо реагировали на подобного рода фуфло — особенно, джентльменский типаж мужчин, рыцарство которых выпирало из каждой их сухой, тонкой косточки.
— Я действительно… — Холли притянула шелковые отвороты ближе к своей шее… таким образом, позволяя передней части халатика натянуться на ее затвердевших сосках, — по-моему, схожу с ума.
Хм-м. Если это была уловка, чтобы затащить его в постель… то, пожалуй, он не был таким уж уставшим.
— Иди сюда.
Он раскрыл объятия, и она бросилась в них, прижимаясь к нему своим телом; он улыбнулся, глядя поверх ее головы. Боже, она приятно пахла. Не той ее обычной цветочной дрянью, а чем-то темным. Восхитительным.
