Правда – если только то, что она узнала, правда – не принесла Присцилле удовлетворения. Одну печаль. Робер оказался прав. Ее отношения с Карлосом были обречены с самого начала. Любовь не всегда побеждает. Тем более когда против нее ополчилась такая мощная темная сила.
Карлос закрыл глаза. Он чувствовал себя умирающим, перед мысленным взором которого проходит вся его жизнь. И неоткуда ждать помощи. Нельзя обратить время вспять. Прошлой ночью он убил последнюю возможность обрести счастье. Яростный гнев сотрясал его и не находил выхода. Все тщетно: что сделано, то сделано. Присцилла… его Присцилла, которая принесла в его жизнь любовь, радость и смех, с которой он испытал сладчайшее из наслаждений, потеряна навсегда. Она, невинная, была раздавлена силами, которые правили в его мире.
Карлос хорошо знал эти силы и тем не менее возомнил, что способен освободиться от них. Вместе с ней. Дурак! Он задохнулся от бессильной злости. Прошлой ночью он мог снова завоевать Присциллу. А вместо этого сделал все, чтобы еще больше отдалить ее от себя. Теперь она вне досягаемости.
Он остро ощущал ее отчужденность. Еще бы, он причинил ей только боль… И с Робером вел себя неправильно. Еще одна невинная душа пострадала. В то время как виновные готовятся торжествовать победу. Сегодня вечером, если бы не заварушка в Боготе, он вручил бы Марсии кольцо с розовым бриллиантом, а его мать сияла бы от счастья.
«Как порой судьба распоряжается тобой», – с горькой иронией подумал Карлос. Ведь если бы Роберу не понадобился автобус, его мать осуществила бы свое намерение соединить состояния двух семейств. Он позволил бы ей преуспеть в коварном замысле и даже придумал бы оправдание тому, что жертвует единственной настоящей любовью в своей жизни. А ведь этому нет оправданий. Ни одного, которое Карлос принял бы.
Все, что сказала ему Присцилла прошлой ночью, теперь обрело истинный смысл. Если бы он не был настолько ослеплен своими чувствами, то обратил бы внимание на ее повторяющиеся упоминания о его женитьбе и задумался бы. А впрочем, вряд ли у него была возможность разобраться в том, что творится в сердце Присциллы. Рану несчастной жертве нанесли два года назад. Шрамы от таких увечий быстро не исчезают. Если вообще исчезают когда-либо. Но те, кто заставили Присциллу страдать, еще поплатятся. Прекрасно воспитанная, кроткая Марсия, предлагающая бескорыстное утешение, скрывала в себе холодный ум Макиавелли… Ей придется распрощаться со всеми амбициями. Коварная бестия и бровью не повела, заставив Присциллу истекать кровью. Она наносила ей смертоносные удары с очаровательной, милой улыбкой. Она, которая ни черта не знала о любви. Тем более о такой, как любовь Присциллы…
Сердце Карлоса болезненно сжалось. Успокойся, ругал он себя. Робер прав: хватит об этом. Видит Бог, есть другие дела, которыми придется заняться. Например, матерью…
Если бы только злой рок не отнял у нее Деметрио… Карлос сразу заметил перемену в матери после той ужасной катастрофы. Даже смерть отца, за пять лет до гибели Деметрио, не затронула ее так глубоко, так непоправимо. Возможно, потому, что не было тела, которое упокоилось бы в семейном склепе, горе матери оказалось столь тяжелым.
Вот тогда и появилась новая женщина, для которой управлять стало смыслом жизни. С ростом богатства и могущества она все больше забирала власть в свои руки. Потребность любить кого-то превратилась для нее в слабость, делавшую человека уязвимым. Лучше не любить. Лучше держать то, что имеешь, железной рукой и никогда этим не рисковать, никогда не допускать даже возможности риска. Оградиться, возвести неприступные стены. И постоянно быть начеку. Разумеется, Элда Регина не излагала свои воззрения столь открыто, но смысл их сводился именно к этому. Карлос, помимо своего желания ставший наследником огромного состояния, виделся ей марионеткой, послушной ее воле. Никаких возражений она не слушала, чужих мнений в расчет не принимала.
В какой-то степени Карлос понимал мать, понимал, что ею двигало. И старался заполнить пустоту, которой та страшилась… но в пределах разумного. А она?!
Изгнать Присциллу из его жизни с таким безжалостным коварством! Не посчитаться с той болью, которую она причинила каждому из них! Ее надо остановить. Так активно, разрушительно Элда Регина больше не будет вмешиваться в его жизнь.
Самое лучшее – это заставить ее осознать, насколько далеко она зашла на том пути, который избрала. Но как этого добиться? Как внушить матери, что она не права?
Карлос понимал, что нужно предпринять, и сделал бы это с превеликой охотой, если бы не знал наверняка, что Присцилла ответит отказом. Наверное, ждет не дождется, когда он уберется из кресла по соседству.
И все-таки Карлос был не в силах расстаться со своей идеей. Вышел бы отличный акт справедливого возмездия. Никаких тайных действий. Никаких хитроумных маневров. На глазах изумленной толпы Карлос Рикардо де Мелло заявил бы о себе как о хозяине собственной судьбы. И никакая сила, ополчившаяся против него, ничего не смогла бы изменить.
Но для выполнения этого плана ему была нужна Присцилла. Выслушает ли она его? Поймет ли, что он собирается отомстить и за нее тоже? Нет, скорее всего заявит, что не желает больше иметь дело ни с ним, ни с его семейством. Но ведь попытаться стоило, очень даже стоило! Тогда все могло бы вернуться на круги своя и Присцилла снова увидела бы в нем человека, которого любила когда-то.
Они добрались до места их первой остановки, показав хорошее время. Поскольку последний отрезок пути прошел без приключений, все пребывали в хорошем настроении.
– У вас максимум двадцать минут, – предупредил группу Робер. – Далеко не разбредайтесь. Воспользуйтесь теми удобствами, которые найдете через дорогу, затем возвращайтесь к автобусу. Мы с Присциллой приготовим для вас кофе с печеньем и напитки.
Люди выходили из автобуса оживленные. Присцилла тоже обрадовалась, что наконец-то у нее появилась возможность избавиться от соседства Карлоса, и принялась с готовностью помогать брату. Но, как назло, Карлос не отходил от них ни на шаг.
Присцилла избегала смотреть в его сторону, зная, что еще больше расстроится. Она не переставая твердила себе, что Карлос Рикардо де Мелло отныне не имеет к ней совершенно никакого отношения и ей лучше держаться от него подальше. Но, видимо, внутреннее напряжение, сковывавшее ее, было заметно.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Робер.
– Нормально, – коротко ответила она, покосившись на Карлоса, который, очевидно поняв, что его присутствие раздражает Присциллу, наконец-то отошел от них и с безразличным видом прислонился к дверце автобуса.
