Мужчина, который должен был стать отцом желанного ребенка, завернул краны, взял широкую махровую простыню и обернул его вокруг себя и любимой женщины, словно бы прячась от всего мира.
– Скажи, Вайолетт, сколько тебе исполнилось? – хитро спросил Сэм.
– Тридцать, – ответила она, внезапно осознав, что уже могла родить, будучи в два раза моложе. Мальчику было бы сейчас пятнадцать.
Столько лет упущено! Если она вообще хочет ребенка, то надо поторопиться…
– Тогда я подарю тебе тридцать поцелуев. – Сэм улыбнулся.
Они вытерлись махровой простыней, заботливо помогая друг другу. Потом он взял Вайолетт на руки и понес из ванной комнаты в спальню, начав целовать на ходу и не прекращая делать это, уложил в постель. Вскоре на ее теле не осталось ни одного места, которого бы не коснулись его губы.
Вайолетт наслаждалась ощущением его прикосновений и томилась, в ожидании того момента, когда их тела станут единым целым. И это ожидание доставляло ей удовольствие. Она ясно чувствовала ту непреодолимую, старую как мир силу, заложенную в них самой природой и ведущую к рождению новой жизни.
Когда Сэм властно вошел в нее, Вайолетт восторженно вскрикнув, отдалась ему, ощутила его натиск, подчинилась движениям и отвечала на них. При этом она обнимала Сэма, прижимала его к себе, жадно целовала, стремясь передать ему хоть толику своих чувств, всем сердцем желая, чтобы их любовь обрела новый смысл.
Они одновременно достигли пика блаженства и, лежа рядом, отдыхали. И тут Вайолетт решилась наконец заговорить с ним о том сокровенном, что теперь волновало ее.
– Сэм, ты когда-нибудь задумывался… – Она замолчала, тщательно подбирала слова.
Сладко потянувшись, он вздохнул.
– Я сейчас не могу ни о чем думать… Ты свела меня с ума, и мне нравится это безумие.
Польщенная, Вайолетт не удержалась от улыбки, но все же сказала:
– Милый, я хочу поговорить серьезно.
– Да? И о чем же?
Она села, чтобы лучше видеть его лицо.
– Когда мы с тобой любим друг друга, ты когда-нибудь задумываешься о том, к чему это должно нас вести?
Вайолетт говорила ласковым голосом, надеясь, что близость их тел, еще хранивших тепло соития, поможет сблизиться и их мыслям. Сэм поймет ее стремление, ее тоску и захочет того же, чего хочет она. Это было бы естественным продолжением их чувств.
– Ты имеешь в виду ребенка? – медленно спросил он.
– Да, конечно. Твоего ребенка и моего. Нашего…
Она почти пела эти слова, словно пытаясь загипнотизировать любимого человека, пробудить в нем дремлющее пока стремление к продолжению рода.
– Нет, я никогда об этом не думал.
Вайолетт была разочарована ответом, но сдаваться не собиралась.
– Жаль… Ведь это так прекрасно! Подумай, мы любим друг друга, нам так хорошо вместе. А малыш стал бы еще одним связующим звеном. Мы получили бы еще большее наслаждение от нашей любви.
– Малыш… – повторил Сэм, нахмурившись. – Ты ведь принимаешь таблетки? Ты мне говорила…
– Да, но если прекратить их принимать, то я смогу забеременеть. Может быть, даже сразу…
– Ты не должна думать об этом, – твердо сказал Сэм. – У нас так много дел, ведь выход в свет первого цикла книг – всего лишь только начало пути…
Эти слова заставили ее сердце сжаться. На несколько секунд Вайолетт застыла, не в силах справиться с той болью, что он ей причинил. Она смотрела сверху вниз на мужчину, отвергающего самое сокровенное из ее желаний.
– Ты никогда не говорил со мной о ребенке. Ты не понимаешь, что я чувствую.
Ей вдруг стало неприятно ощущать прикосновения Сэма. Тепло его тела не могло справиться с холодом его слов. Он как всегда все решил сам! И за себя, и за нее! Она не могла больше оставаться рядом с ним.
Вайолетт попыталась встать, но Сэм крепко взял ее за запястье. Ей и в голову не пришло бороться. Она бы с ним все равно не справилась и к тому же чувствовала себя совершенно обессилевшей. Сэм опрокинул ее на подушку и притянул к себе.
– Ты не понимаешь, чего хочешь, Вайолетт. Ребенок полностью подчинит себе твою жизнь. У тебя не останется собственных интересов, собственных дел. Все твои мысли будут направлены только на него. Это означает конец карьеры, пойми.
Она лежала и слушала, не шевелясь, и смеялась в душе над картинами будущего, которые рисовал ей Сэм. Потом, когда он замолчал, сказала:
– Помнишь, ты спрашивал, что я хочу получить от тебя? Так вот, я хочу ребенка. С остальным я как- нибудь справлюсь.
– А я не хочу детей, – высказался Сэм напрямую.
– Но почему? Ведь это же естественное желание всех мужчин и женщин?
