Морверн Каллар

– Подождите!

Я ринулась вверх по лестнице, кое-как вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы запереть ее за собой. Кто его знает, этого экзаменатора. Вдруг увязался следом, чтобы выяснить, какого черта я сбежала.

Я приволокла с кухни табурет, взгромоздилась на него и отомкнула висячий замок на крышке люка. Откинула ее крюком, вытянула лестницу и отпихнула ногой табурет. Чулки порвались, когда я взбиралась наверх стукаясь голенями о ступеньки. Наверху воняло. Я распустила храповики. Его тело на подставке поплыло вниз, удаляясь от сияющей голубизны в проемах открытых чердачных окон. Чертыхаясь, я рывками стянула через голову платье. Вспрыгнула на подставку модели и встала на цыпочки, так что могла б запросто поцеловать Его в лоб, но вместо этого высунулась в проем окна. Люди в оранжевых куртках латали шифер у соседнего дымохода. Они, должно быть, и не приближались к чердачным окнам. Я спрыгнула, спустилась вниз и принесла из спальни простыни. Снова вскарабкалась наверх и обернула Его простынями, затем опустилась на колени и заплакала – из-за проваленного экзамена по вождению. Домофон гудел уже несколько минут, а я все рыдала и рыдала, стоя на коленях, затем переоделась и отправилась в город, в скобяную лавку.

Я запила таблетку стаканом «Реми Мартен» и большим глотком «Хайнекен». Боль внизу живота утихала, когда я шагнула, совсем голая, из темноты в сияние зеркальной лампы над ванной. В руках держала новый разделочный нож и садовую пилу. Опустилась на колени и надела перчатки.

Я мало что разбирала, потому что надела очки для плавания с красными фильтрами. Волосы убрала под резиновую купальную шапочку цвета сырого мяса. Надела на нос зажимы для плавания, привязанные к флуоресцентной резинке. Голый живот был перетянут клепаным ремнем, на котором крепился плеер. Наушники приклеены к ушам скотчем.

Я записала подходящий сборник:

Отделив болтающуюся кисть, я принялась за первую руку. Цветные фильтры очков лишали происходящее всякой связи с реальностью, запаха я не чувствовала благодаря зажимам для носа, которые еще пригодятся Ланне на отдыхе. Всего-то и дел: отделить конечности, обернуть несколькими слоями двойной пленки и абсорбирующей дерюги, перетягивая раз за разом полосками плотной посылочной ленты. Крови было немного, пока я не надавила чересчур сильно на одно место. Из пустой вроде бы вены забил фонтан, темная влага заструилась по моим грудям и животу, капая на ляжки. Я не стала заморочиваться с гигиеническими тампонами, и моя собственная кровь тоже стекала по ногам. Капли падали на газету, смешиваясь с Его кровью, пока я трудилась.

С головой и конечностями не возникло особых проблем. Другое дело торс – там полно органов, напитанных кровью. Распиленный пополам, он потребовал вдвое больше обертки, но я и с ним разобралась. На чердаке у меня были припрятаны удобные для переноски пакеты. Прибрав за собой и вымывшись, я вошла в комнату и села за Его стол. Выдвинула ящик, достала дискету и, включив компьютер, сунула ее в щель дисковода.

«Мой отец умер, ха! Прости, Персик, что я решился на такую выходку. Пойми меня верно.

Я был счастлив с тобой, Морверн, но слишком уж легко все стало даваться старому везунчику. Я всегда искал покоя. Все было готово уже несколько месяцев.

На этой дискете мой роман. Распечатай его и отойти первому издателю из списка, который я составил. Не возьмет – попробуй предложить следующему. Прошу лишь: сделай так, чтобы его издали. Я удовольствуюсь посмертной славой, покуда не сгину в молчании. Я люблю тебя, Морверн. Моя любовь пребудет с тобой везде. Почувствуй ее, затаившуюся в уголках всех комнат. Храни свое сознание незамутненным. Живи той жизнью, которую люди вроде меня отвергли. Ты лучше нас. Я не хочу уходить из этой жизни. Жизни, которую я так люблю. Я так люблю этот мир, что должен держаться за кресло обеими руками.

Просто отошли роман и ни о чем не сожалей. Будь умницей!

А теперь за дело!»

Спустя какое-то время я начала просматривать текст на дискете, страницу за страницей. Номер, опять полные страницы слов, и снова номер. Нужно было читать, чтоб добраться до конца. Как поймешь, что к чему, просто пролистывая страницы?

Не прочитав ни слова, я поплелась к видео и поставила «Нечто» – не оригинал, а ремейк, специальную версию. Где-то на середине нажала на паузу, вскочила, прошлась по комнате. Пошмыгала носом и посмотрела время на панели видео. Села за стол, разноцветный отсвет с экрана дисплея падал мне на ладони.

На экране была первая страница романа. Его имя, ниже слова. Должно быть, имя романа, его название. А еще цифры – наверное, номера глав.

Я подняла глаза и уставилась на цветной фон, потом на Его имя.

Подключила лазерный принтер и набрала: SHIFT-F7, F1.L

Пришлось тащиться к шкафу, выгрести всю бумагу и зарядить в принтер.

Страницы со свистом вылетали в поддон.

Я снова запустила «Нечто», покрутила головой, будто разминая мышцы шеи.

Когда «Нечто» закончилось и кассета начала перематываться к началу, я собрала страницы в стопку, взяла ее обеими руками и постучала о столешницу, выравнивая край. Я положила стопку на столешницу, и теперь взглянувший на титул увидел бы, что поверх Его имени я напечатала: МОРВЕРН КАЛЛАР.

* * *

Я сидела на корточках, зачерпывая ладонями холодную речную воду и выплескивая ее себе на лицо. И скрипела зубами – такая она была ледяная. Впрочем, день выдался по- настоящему жарким, солнце припекало голову.

Сев на сухой валун, я подождала, пока ноги отогреются на солнце и мурашки исчезнут, затем нанесла пену и побрила ноги одноразовым станком. Положила бритву на камень, ступила в воду, прозрачную на отмели, и ополоснула голени и бедра. Пальцы ног заломило. Вернувшись на валун, я обсушила ноги на полотенце и нанесла увлажняющий крем. На солнце было так тепло, что у меня дыхание перехватило, когда я снова залезла в реку с мылом и плеснула воды между ног. Я хорошенько намылилась и снова ополоснулась, наблюдая, как течение относит за камни хлопья пены. Шлепая по отмелям с мокрым полотенцем в руках, я старалась не ступать в илистые затоны, а затем выпрыгнула на поросший травой низкий песчаный берег.

Села, выставив ноги на солнце, распаковала педикюрный набор. Вставила прокладки между пальцами, покрыла ногти «Шоколадной вишней» – лак казался особенно ярким на фоне травы. Когда он подсох, я надела кожаные сандалии, сняла с ветвей березы драные джинсы и влезла в них. Убрала флакон с лаком и прокладки в сумочку с педикюрным набором, остальные туалетные принадлежности оставила на валуне до следующего утра. Развесила полотенце на ветвях березы и надела футболку. Прогулялась по берегу вверх по течению, мимо отхожего места, которое вырыла поближе к песку, чтоб было чем присыпать яму после каждого посещения.

Я присела у маленькой запруды, образованной тремя камнями, где держала в холодной проточной воде бутылки. Выловила пластиковую бутыль с молоком и два яйца вкрутую, оставшиеся с вечера.

Футболка была зеленая, с двумя маленькими карманами спереди. Вареные яйца стукались о грудь, болтаясь в крохотных карманах. В одной руке я несла молоко, другую упирала ладонью в голое бедро, чтобы легче было взбираться по крутому склону к палатке.

Я отпила немного сливок с молока, постукала яйца о камни, которые приволокла с берега реки и уложила вокруг костра. Один почерневший булыжник треснул, на другом выступил окисел. Прошлой ночью я устроила приличную дымовуху, чтобы прогнать мошкару в низину.

Прикурив «Силк кат» от золоченой зажигалки, я уставилась на Бейнн-Мхедхонак. Марево поднималось, обдавая жаром, но и бриз поднимался тоже – на горном склоне он всего свежей. Над рекой по склону были разбросаны островки вереска.

Я смахнула скорлупу в кострище и заползла в палатку за солью. Внутри было душно, как в бане. Я прихватила плеер.

Специально для вылазки на природу в такую жару я составила подборку:

Я включила плеер, натянула носки, надела