– Меня никто не подвозил. Так, прошлась немного.
– Прошлась? В такую холодину? Ты смотри, будь поосторожнее.
– Да ничего со мной не случится, – отмахнулась я.
Девушка протянула мне начатую пачку сигарет. Я покачала головой:
– С этим завязала, спасибо. – И добавила, озираясь: – Есть ли шанс здесь кости бросить на ночь? Деньги у меня на исходе. Так как?
Она шумно выдохнула:
– Ну нет. Я хочу сказать, извини, конечно, но мой дядя… Видишь ли, он довольно скоро придет, чтоб забрать выручку, и будет переживать насчет пива – насчет того, что с ним делать без электричества. Не думаю, что ему придется по душе, если я оставлю кого-то здесь ночевать.
– Твой дядя?
– Да, он выкупил это местечко четыре года тому назад.
– А-а, понимаю, – откликнулась я.
– Да. Я хочу сказать, мне действительно очень жаль. Послушай, я вот что подумала. Друг моего дяди держит гостиницу, шале у взлетно-посадочной площадки на острове.
– На острове? – переспросила я.
– Да. У взлетной площадки. Я хочу сказать, если ты попытаешься… Уверена, ему наверняка все еще нужны работники.
– Я поразмыслю над этим. Послушай, есть шанс добраться отсюда на попутке – с кем-нибудь с электростанции – до какой-нибудь из деревень или как?
– Ну… Ночная смена уже заступила. Только эти двое лодырей вечно последними приходят. Смена не раньше четырех заканчивается.
– Охо-хо… Ну и ладно, – вздохнула я, прилаживая рюкзак.
– Попробуй поймать попутку на дороге. В такое время хоть несколько машин да проедут к деревням.
– Ага, пока-пока! – сказала я.
Снаружи на холоде я достала плеер для компакт-дисков, сунула его в карман кожанки и поставила Не Loved Him Madly. Застегнула молнию кожанки и двинулась к дороге, руки в карманах.
Мне в лицо ударил свет фар машины, ехавшей по наплавному мосту, но я не стала вынимать руку из кармана, чтобы заслониться, а просто отвернула лицо. Слышно было, как водитель перешел на первую передачу. Тени разрослись. Машина, набрав скорость, пронеслась мимо. Свет задних габаритных огней окрашивал розовым дымок, рвущийся из выхлопной трубы. Над заливом плыл туман. Видно было, как габаритные огни двинулись вниз по дороге вдоль берега, фары выхватывали из темноты лиственницы на островке.
Я свернула на темную дорожку, ведущую обратно к платформе Фоллз, и спрыгнула прямо на железнодорожные пути. Довольно долго я продолжала спускаться вниз по прямой, заставляя себя не оглядываться. Только музыка звучала в ушах.
Немного погодя я посмотрела вверх: что-то похожее на перышко падало прямо на меня из ночи, и тут я сказала громко, перекрывая звуки музыки: «Орлы».
Первая снежинка упала кружась. Я опустила лицо вниз, но крупные хлопья все равно оседали на волосах, наваливая на меня ночь. Я шла вперед, не останавливаясь, хотя снег стал засыпать пространство между шпалами. Стряхивала снежинки с волос, но пальцы от этого жутко немели.
Пытаясь освободиться от хлопьев, налипших вокруг рта, я фыркала, пробовала засунуть руки поглубже в карманы. Тряхнула головой и проглотила первый всхлип. Откинула голову назад, пытаясь восстановить дыхание, но щекочущие снежинки оседали на закрытых веках. Шмыгнув, я утерла нос заношенным рукавом кожанки и повернулась спиной к снежным зарядам, несущимся с залива.
Я продолжала идти под черно-белым пологом неуемных небес. Рой снежинок кружил беспорядочно под аркой моста, так что укрыться можно было только под самой серединой его, а если из-за поворота с грохотом вывернет поезд, спасения не найти нигде, но я все равно подалась вперед и немного там постояла.
И снова шла, пока пути не спустились к заливу, повторяя длинный изгиб береговой линии. Когда доиграла Не Loved Him Madly, стал слышен плеск низких волн и видны кривые ветки плавника, на которые налипал снег.
Странно знакомым образом призрачные предметы впереди прорисовывались, обретая четкие очертания, сквозь пургу.
Первой проступила башенка заброшенного отеля, за ней – нижние ступени лестницы. Я знала, где в темноте прячутся ступени. Опустила ладонь в снег и вспрыгнула на платформу. На верхней площадке лестницы задрала голову, высматривая башенку, но снег валил слишком густо, чтобы разглядеть белую макушку. Огни не горели нигде в спящей деревушке.
Сквозь полосы снегопада я, щурясь, нащупывала взглядом пилоны, затем направилась к отелю, чтобы укрыться с подветренной стороны. Через окно смогла разобрать очертания предметов, упрятанных под белыми чехлами, разглядела на стене под стеклом большой муляж лосося.
Я быстро пересекла заснеженную дорогу. На ней нигде не отпечатались следы автомобильных шин.
По модели я помнила кладбищенскую аллею, но многое изменилось. Сквозь снег я чувствовала под ногами холмики свежих захоронений.
Поднялась по аллее повыше и перешла на бег, когда увидела присыпанный снегом горб Зеленой церкви. Раздвинув тонкие ветки и отряхнув волосы, я вступила под ее кров.
Каждое мое движение отзывалось гулким эхом. Густой снег лежал на вечнозеленой крыше, отгораживая это место от внешнего мира. Я зажгла последнюю зажигалку и подняла ее повыше, тени задрожали на переплетении веток над головой. Я двинулась дальше во тьму. Сделав несколько шагов по проходу, убрала зажигалку и упала на колени. Снег кружил повсюду, проникая сквозь прорези окон пожухлой беседки, но передняя скамья была укрыта от него. Там я и помолилась, потом подышала на пальцы.
Сняла рюкзак и сменила мокрые носки на сухие – это была последняя пара. Усевшись поперек скамьи, прикрыла живот запасным джемпером. Меня била дрожь, дыхание перехватывало от стужи. Не скоро, но дрожь унялась.
Я чиркнула зажигалкой, высекая пламя, и достала большой блокнот. Мне стоило немалых усилий не выронить ручку, пока я выводила на бумаге несколько фраз. Потом стало обжигающе горячо, и я погасила зажигалку.
Должно быть, я стала проваливаться в дремоту, но дернулась спросонья, и ноги разъехались. Я отвернула голову, и меня вырвало на церковный пол.
Немного погодя голова стала клониться, словно кивая, вперед. Потом я почувствовала, как ледяная капля упала мне на голову. За ней еще одна. Другая угодила на щеку и привела меня в чувство. Дурнота отпустила. Я высунула язык, и на него приземлилась славная студеная капелька. Я спустила ноги и, стараясь не вступить в блевотину, встала, выпрямилась.
Снег таял, и капли воды срывались с веток над головой, возвращая меня к жизни. Я привела себя в порядок, надела рюкзак и шагнула наружу.
Вышла луна. Слышно было чмоканье капель, слетающих с деревьев. Внизу виднелась заснеженная крыша гостиницы. И тут раздался громкий щелчок, жужжание. Оно доносилось из ящика на маленьком пилоне.
Внизу, в темной деревне, кое-где засветились окна, вокруг уличных фонарей, возвращенных к жизни, задрожали розовые ореолы. Огни загорелись и в соседнем селении, далеко за концессионными землями.
Я прижала обе руки к животу, к жизни в нем, жизни, растущей прямо там. Дитя рейвов.
Опустив голову и стиснув зубы, я двинулась вперед, в ночь.
Примечания
1
Аргайлширцы – жители бывшего графства Аргайл в Шотландии, а также солдаты Аргайлширского полка, большей частью католики.
