Он глубоко вздохнул, прошел в комнату и сел на кровать. Как он мечтал о том, чтобы Хлоя оказалась здесь, рядом, чтобы он мог поговорить с ней, сделать с ней все то, что хотел сделать прямо здесь, на этой кровати. Ладно, подумал он. У него еще есть шанс. Она уехала не навсегда. Она еще вернется.
И если она не придет к нему, то, черт возьми, он придет к ней.
Мэтью понимал, что должен уйти, однако все же медлил. Он ни к чему не прикасался, никуда не заглядывал. Он просто хотел побыть в пространстве Хлои.
Боже, он страдал. Он был как ходячий пример унижения для всех мужчин Техаса.
Мэтью сидел, ругая себя за то, что вот он сидит здесь и казнит себя, сжимая в руках мобильный телефон, заклиная его зазвонить. Заклиная Хлою сообщить ему, где она, чтобы он мог приехать за ней и забрать ее, привезти сюда. Четыре дня – достаточный срок, чтобы измучить человека. Четыре дня держать человека в подвешенном состоянии – чем не пытка?
Когда зазвонил его телефон, Мэтью ответил еще до конца первого гудка.
– Хлоя?
– Эй, приятель. Это Раф.
– Знаешь, я не могу сейчас говорить. Я жду звонка Хлои. – Наверное, он должен был бы изобразить из себя крутого парня, отпустить какую-нибудь шутку, но он не мог. Мэтью любил эту женщину, и он устал от игр. Не надо было подталкивать ее к такому шагу.
Наступила короткая пауза.
– Ладно. Извини…
– Ты не знаешь, где она может быть?
– А ты дома?
– Да. – Почти правда.
– Позже я загляну. Выпьем по пиву.
Ну конечно, откуда Раф мог знать, где она?..
– Хорошая мысль.
Мэтью поднялся с кровати, на которой спала Хлоя, запрещая себе думать о том, что они могли бы спать на ней вдвоем. И вдруг… Он готов был поклясться, что услышал конское ржание.
Безумие. Все просто: он сходит с ума – в округе не было ни одной конюшни. И все же Мэтью подошел к окну спальни Хлои, откуда был виден и его дом тоже. И вытаращил глаза.
И тут губы его растянулись в улыбке.
По тротуару верхом на лошади ехала Хлоя. Ничего более безумного он в жизни своей не видел. На ней был голубой костюм для верховой езды, который гораздо уместнее выглядел бы в Лас-Вегасе, чем здесь, в Остине. Еще на ней была голубая с белым ковбойская шляпа, на которую кто-то приколол розу, и сногсшибательные ковбойские сапоги.
Хлоя ехала верхом на черном мерине, который отнюдь не радовался столь тесному общению со своей наездницей. И легко понять почему. Она неправильно держала поводья и все время подскакивала в седле.
– Ты опять едешь в английском стиле, Хлоя, – крикнула ей Бриттани. Мэтью абсолютно не понимал, что происходит, но у Хлои был целый девичий эскорт, и он подозревал, что это шоу в стиле вестерна было организовано специально для него.
Фильм «Ровно в полдень»,[30] да и только. Правда, в этом варианте было гораздо больше губной помады.
Мэтью кинулся к лестнице, рискуя сломать себе шею, выскочил из дома через черный ход и бегом бросился через двор на свой участок. Оказавшись на заднем дворе, он сунул мобильник в карман и зашагал к дальнему краю забора, который начал ремонтировать еще с утра.
Гвозди теперь он забивал куда ровнее, и настроение у него значительно поднялось. Он качал головой и ухмылялся.
Девушка-ковбой. Английская принцесса – девушка-ковбой.
Ему казалось, что он повидал все на свете.
Но, как выяснилось, еще не все.
Он услышал недовольный стук копыт, после чего знакомый голос с британским акцентом произнес:
– Ну, Ворон, ты же не хочешь испортить мой наряд? Не толкай меня в дерево.
– Поводья, Хлоя, не забывай про поводья, – послышался негромкий, но настойчивый голос, и Мэтт обернулся.
И вот из-за дома появилась она. Подмога, должно быть, пряталась в засаде. Конь посмотрел на Мэтью, словно говоря: «Я не больше тебя, приятель, понимаю, что тут происходит, но с куда большим удовольствием я бы остался в конюшне жевать сено». Хлоя выглядела так, как должна выглядеть наездница родео по версии компании «Маттел»[31] – маленькая, изящная и слишком хорошенькая, чтобы быть реальностью.
Мэтью направился к наезднице, чтобы помочь ей слезть с лошади, но не успел он подойти, как Хлоя блистательно спрыгнула сама. Она бросила поводья, но доблестный конь ее, похоже, никуда не спешил. И потому остался стоять, где стоял. Возможно, ему, как и Мэтью, было любопытно, что же произойдет дальше. С нескрываемым интересом он наблюдал за тем, как Хлоя сняла моток веревки с передней луки седла и, шагнув к Мэтту, с ловкостью профессионала метнула лассо.
Мэтью еще не успел сообразить, что последует за ее действием, когда белая бухта рассекла пространство, словно очень решительно настроенное кольцо дыма. В следующий миг Мэтт почувствовал, что эта штуковина из веревки оказалась на нем. Кидая лассо, Хлоя издала звук, напоминающий крик скотовода во время отлова животных арканом.
– Йо-хо!
В этот клич американских скотоводов Хлоя вложила немало удовлетворения. Заарканив Мэтью, она затянула веревку так, что руки его оказались прижатыми к туловищу, – связала его как бычка. После этого бычков обычно кастрируют. Интересно, что она сделает с ним?
На долгий миг они встретились взглядами.
Он любил эту женщину всем своим существом и всегда будет ее любить. Да, она с заскоками, она слишком экстравагантная, опасно сексуальная – одним словом, последняя из всех, кого бы он стал искать для себя в спутницы жизни. Но эта женщина была ему нужна, как никакая другая.
– Теперь ты повалишь меня на бок и свяжешь, как борова?
Пространство между ними было заряжено электричеством, а веревка в руках Хлои напоминала бикфордов шнур.
– Если ты будешь паинькой, – сказала она невозможно надменным сексуальным голосом, всякий раз заряжавшим его нестерпимым желанием.
И Хлоя начала тянуть на себя веревку. Руки у нее были маленькие и изящные, а цвет ее ногтей – сиреневатый, словно капли виноградного молочного коктейля.
Мэтью даже не думал сопротивляться, он не хотел, чтобы она поранила веревкой ладони. Он изо всех сил старался не думать, о чем ему напоминает ее рука, сжимавшая веревку и медленно тянущая его к себе. Он не сопротивлялся, медленно приближаясь к ней, – и так до тех пор, пока тела их не соприкоснулись. Мэтью раздражало то, что его обездвижили.
– Я так хочу тебя обнять, что могу и не вытерпеть.
Хлоя улыбалась. Понимающе, но не без озорства.
– Ты не можешь все время контролировать ситуацию, дорогой.
– Я люблю тебя. И это напрочь лишает меня возможности контроля.
– Тебе это очень досаждает? – спросила она, поднявшись на цыпочки в своих шикарных сапогах так, что губы ее оказались в паре дюймов от его губ.
– Ни черта меня это не раздражает! – воскликнул Мэтью, целуя ее настолько страстно, насколько это может сделать мужчина со связанными руками.
Они могли бы продолжать целоваться, пока не сядет солнце, но им помешали.
– Ура! Хлоя, у тебя получилось!
– Хлоя, не могу поверить, что ты его заарканила!
– Да, у меня получилось, – с достоинством ответила Хлоя. – Но это куда проще сделать, если бычок
