увещавший пса.
Над Джанет, которая лежала, упорно глядя в лазурное небо с белыми кучевыми облаками, склонился мужчина. «Странно, но этот малый очень похож на Даррага О'Брайена, – мелькнуло у нее в голове. – Неужели все ирландцы на одно лицо?»
Но тут страшная правда дошла до ее сознания, и Джанет оцепенела, чувствуя, как мороз пробежал у нее по коже. Перед ней был не кто иной, как Дарраг О'Брайен собственной персоной!
– Вы?! – ахнула она, не веря своим глазам.
– Леди Джанет? – в свою очередь, узнал ее Дарраг. – Неужели это действительно вы, милая? Давайте я помогу вам встать.
Ухмыльнувшись, он протянул ей руку. Но Джанет не приняла ее.
Поднявшись с земли и поправляя свои юбки, она показала рукой на огромную собаку, сидевшую неподалеку с высунутым розовым языком.
– Это... это существо, – промолвила она, показав на пса, – очень опасно. Его надо держать в клетке.
– Да не переживайте вы так, милая! Это всего лишь жизнерадостный щенок, полный избыточной энергии. Какой с него спрос? Он не хотел обидеть вас. Правда, малыш?
И Дарраг потрепал пса по голове. Животное радостно завиляло хвостом.
– Щенок? Вы забыли о его мощных лапах! Он свалил меня на землю.
О'Брайен взглянул на Джанет с искренним сочувствием.
– Да, действительно. И за это я приношу вам мои извинения. Вам больно, милая?
Милая... Опять это идиотское обращение! Неужели Дарраг не понимает, что ведет себя с ней непочтительно? Он должен обращаться к ней подобающим образом, в соответствии с ее статусом и положением в обществе. Или он привык плевать на подобные условности? Джанет подозревала, что это именно так. У него, несомненно, много общего с его неуправляемой собакой.
Достав из кармана шелковый носовой платочек, она вытерла лицо и руки.
– Я чувствую себя настолько хорошо, – сказала Джанет, – насколько это возможно при данных обстоятельствах.
Она испытующе посмотрела на Даррага. Чтобы поймать его взгляд, ей нужно было слегка запрокинуть голову. Да, этот человек был высоченного роста. До сих пор Джанет как-то не придавала этому особого значения. Теперь же ей бросилась в глаза еще одна особенность его фигуры. Дарраг казался несколько худым, долговязым. Однако она уже знала, что он наделен большой силой и у него хорошо развита мускулатура.
Она помнила, как он подхватил ее на руки и вынес из кареты. Ей было приятно покоиться в его надежных объятиях, прижимаясь к крепкой груди. Когда в ее памяти снова ожили воспоминания о тех восхитительных ощущениях, которые она испытала при первой встрече с Даррагом, Джанет сразу же попыталась заглушить их и бросилась в наступление.
– А что вы тут, собственно, делаете, мистер О'Брайен? – прищурившись, спросила она.
– Вам нет никакой необходимости называть меня мистером, – заявил он, почесав подбородок, и Джанет вдруг показалось, что Дарраг слегка смутился. – Я терпеть не могу условностей. Поэтому зовите меня просто О'Брайен или Дарраг, на худой конец. Хотя, впрочем, если вы настаиваете, то можете использовать при обращении ко мне мой ти...
– Я буду называть вас «мистер О'Брайен», и точка, – перебив Даррага, заявила Джанет.
Она не хотела допускать в общении с ним никакой фамильярности. Это было бы не только неприлично, но и неблагоразумно с ее стороны. Обращение по имени сблизило бы их, а это было опасно, если учесть те нежелательные ощущения и эмоции, которые он будил в ней.
– Так что же вы все-таки здесь делаете? – снова спросила Джанет. – Вы явились к моей кузине по какому-то делу? От вас и вашей бешеной собаки всего можно ожидать.
Она с упреком посмотрела на невоспитанного пса.
Витрувий тем временем, судя по всему, и не думал раскаиваться в своем проступке. Он лежал на усыпанной гравием дорожке сада, подложив косматую лапу под нижнюю челюсть, и, закрыв от наслаждения глаза, грелся на солнышке.
В ослепительно синих глазах О'Брайена вспыхнули озорные искорки.
– Ах, так значит, это вы – та родственница, приезда которой с таким нетерпением ждали в этой усадьбе? – спросил он, скрестив руки на груди. – Признаюсь, я ожидал увидеть женщину постарше. Впрочем, и вы вполне сойдете!
Джанет задохнулась от негодования.
– Что за выражения, мистер О'Брайен! Вы переходите всякие границы. Неужели все ирландцы столь же невыносимы, как и вы?
Он усмехнулся:
– О каких границах вы говорите? О тех, что проходили вблизи Дублина и окружали Пейл?[1] Их нет уже несколько столетий. Они исчезли, когда для вас, англичан, пропала необходимость содержать укрепленный район.
Джанет нахмурилась. Ей не нравилось, когда она не понимала, о чем говорит ее собеседник. «Надо будет позже постараться выяснить, что он имеет в виду», – решила она.
– Вы до сих пор так и не сказали мне, что вы и ваша собака делаете на территории владений моей кузины, – промолвила Джанет.
– Ах да! Я работаю у Мерриуэдеров, делаю ремонт сожженного крыла усадебного дома.
Джанет закусила нижнюю губу.
– Значит, вы – плотник или кто-нибудь в этом роде, – заключила она.
– Нет, я – архитектор. Я разработал проект реконструкции и слежу за тем, чтобы она проводилась по всем правилам строительного искусства.
Дарраг О'Брайен – архитектор?! Джанет смерила стоявшего напротив нее человека недоверчивым взглядом. Она представить себе не могла, что в Ирландии существуют хорошо образованные архитекторы. Неужели ее кузина не могла пригласить специалиста из Англии? Ее соотечественник по крайней мере, даже если бы и был сам низкого происхождения, обращался бы с леди подобающим образом, а не изводил ее и не издевался над ней при малейшей возможности.
В этот момент до ее слуха снова донесся шум строительных работ. Джанет передернула плечами с недовольным видом. Неужели рабочий день еще не закончился и ей придется терпеть этот адский стук и скрежет до самой ночи?
Внезапно ее осенило. О'Брайен архитектор, а значит, отвечает за весь этот шум и грохот.
– Так это по вашей вине я не выспалась сегодня? – спросила она.
Уголки губ Даррага дрогнули.
– Мы разбудили вас? Рабочие сейчас обрабатывают камень, они привыкли начинать с утра пораньше.
– Они начинают стучать уже на рассвете, – пожаловалась Джанет. – Простите, но этот шум выводит меня из себя и отрицательно сказывается на моем здоровье. Насколько я поняла, вы могли бы приказать своим подчиненным начинать попозже. Скажем, часов в десять утра.
Дарраг бросил на нее удивленный взгляд, а потом, запрокинув голову, расхохотался.
Скрестив руки на груди, Джанет сердито взглянула на Даррага.
– Не вижу в своей просьбе ничего смешного, – заявила она. – Мне необходим продолжительный здоровый сон, иначе я испорчу цвет лица и буду выглядеть утомленной и измученной.
– О, не преувеличивайте! Вы и усталая выглядите просто великолепно, словно лучик весеннего солнца.
Джанет покраснела от его наглой лести. Она поняла, что он хочет увести разговор в сторону. «Не на ту напал!» – подумала Джанет, глядя в его синие глаза.
– Как бы то ни было, – твердо заявила она, расправив плечи, – но я не могу позволить себе вставать раньше десяти и нарушать тем самым ради вас свой давно сложившийся распорядок дня. Я привыкла так жить, и теперь м не сложно что-либо изменить.
Дарраг покачал головой, насмешливо поглядывая на нее.
– В таком случае вам придется туго. Рабочий день начинается рано потому, что утром еще прохладно, солнце не так печет, как после полудня. Кроме того, нас поджимают сроки. Я обещал Мерриуэдерам закончить ремонт усадебного дома до наступления осени.
– Я уверена, что кузина не будет возражать, если работы немного затянутся.
– Немного? Да если вы будете валяться в постели почти до полудня, работы затянутся на несколько месяцев. Мы не закончим ремонт и до зимних холодов, если я ради какой-то избалованной принцессы запрещу своим людям приступать к работе рано утром. Я не восточный паша, чтобы бездельничать до полудня.
«Валяться в постели... Избалованная принцесса...» Что позволяет себе этот неотесанный ирландец?! Он не имеет никакого понятия о том, какие условия жизни необходимы истинной леди. Ни один джентльмен не поступал бы с ней столь жестоко, как этот наглец.
– К тому же, – продолжал Дарраг, – решение этого вопроса зависит от ваших родственников. А они, за исключением сегодняшнего утра, не давали мне распоряжений изменить график работ.
– Моя кузина Уилда как раз собирается поговорить с вами на эту тему, – заявила Джанет, несколько передергивая, но надеясь, что ее слова окажутся правдой.
По самодовольному выражению его лица Джанет поняла: Дарраг догадался, что она блефует.
Джанет не любила проигрывать. Выдержав его пронзительный взгляд, она хмыкнула и направилась к дому.
Она уже почти подошла к крыльцу, когда заметила краем глаза какое-то движение. К ней через лужайку мчалась собака О'Брайена, огромные лапы которой были еще грязнее, чем прежде. Джанет зашагала быстрее, моля Бога о том, чтобы это существо не догнало ее. Однако собака была уже рядом. Обежав с восторженным лаем вокруг Джанет, косматый пес стал тереться о ее юбки, оставляя на ней клочья шерсти. «О Боже, что еще придет в голову этой псине?» – ужаснулась Джанет.
Внезапно раздался громкий свист. Собака застыла, а затем повернулась.
– Ко мне, Витрувий! – строгим тоном отдал команду О'Брайен.
Однако животное не сразу отреагировало на нее. Судя по всему, оно разрывалось между желанием поиграть с Джанет и необходимостью повиноваться
