жару, увеселения продолжались, так что всегда можно было выбирать из множества приглашений на пикники, рауты и балы. Вскоре наступит пора разъезжаться по поместьям, и высший свет старался извлечь из оставшихся дней сезона максимум удовольствия.
Кейд, Мег и малыш Максимилиан уже отбыли в Брэборн, обещая вскоре со всеми снова увидеться. К немалой радости Клер, Джек и Грейс остались в столице. Они часто присоединялись к ней с Эдвардом, чтобы вместе отправиться на светское мероприятие.
Этим вечером бал давали Трокли.
Хотя все окна были распахнуты, впуская в зал душный воздух, не заслуживавший именоваться ветерком, там было жарко из-за массы раздушенных тел и горящих свечей.
Почувствовав потребность немного отдохнуть, Клер отошла в тихий уголок и развернула шелковый веер. Обмахиваясь им, она пыталась немного остудить разгоревшиеся щеки и на секунду прикрыла глаза.
— Мне показалось, что тебе не помешает чего-нибудь освежающего, — проговорил нежный женский голос, — и вот что я тебе принесла.
Клер открыла глаза и обнаружила, что рядом с ней стоит Грейс. Подняв голову, она улыбнулась, нисколько не огорчаясь тому, что ее невестка имеет столь внушительный рост. Некоторых это отталкивало, но Клер казалось, что благодаря этим дополнительным дюймам Г рейс становится похожа на богиню. Джек явно придерживался сходного мнения и неизменно смотрел на жену с обожанием.
— Лимонад! — воскликнула Клер. — Ой, какая ты милая! — Взяв бокал, она с удовольствием сделала глоток. — И такой чудесно прохладный! Тут кусочки льда?
Грейс кивнула и тоже отпила немного лимонада из своего бокала.
— Слуги только что внесли новую порцию, и мне удалось утащить первые же два бокала! Пошли, давай где-нибудь присядем!
— А ты не танцуешь?
— Да, — подтвердила Грейс. — Я не люблю танцевать ни с кем, кроме Джека, а он ушел играть в карты. И не сомневаюсь, что он выигрывает при каждой сдаче, хоть там и делают чисто символические ставки.
Клер уже знала, что у Джека талант картежника. Ей надо будет как-нибудь сыграть с ним, чтобы проверить, насколько ее деверь хорош и сможет ли она выигрывать у него.
Отыскав свободные кресла, они сели.
— Наверное, это не мое дело и мне не следовало бы спрашивать, — не выдержала Грейс, — но ты нормально себя чувствуешь?
— Конечно. Я немного устала, но, конечно же, это просто из-за того, что мы так часто выезжаем в свет.
— Очень может быть. Но с другой стороны, это может быть вызвано и чем-то другим.
— Чем-то другим? О чем ты?
— Да ни о чем. — Грейс пригубила лимонад. — Но если по утрам тебя начнет подташнивать, тогда мы снова сможем об этом поговорить. До рождения Николы я была прискорбно невежественна в таких вопросах. И несколько недель не понимала, что тяжела.
— Это не так! — заявила ей Клер.
Грейс пристально посмотрела на нее, а потом улыбнулась:
— Наверное, просто в комнате душно. Но все-таки если у тебя будут вопросы, то вспомни о моем предложении.
— Обязательно. Спасибо.
Невольно ее взгляд начал искать Эдварда.
Обнаружив его, она начала улыбаться, однако ее улыбка моментально погасла при виде того, что он занят разговором с красавицей брюнеткой. И это была не леди Беттис.
С неприятной болью в груди Клер увидела, как Эдвард улыбается незнакомке.
— Грейс, — сказала она, стараясь говорить непринужденным тоном, — кто та женщина, которая болтает с Эдвардом?
Она наблюдала за лицом Грейс. Внезапно Грейс напряженно выпрямилась, и на ее лице появилось выражение глубокой неприязни.
— Это Филиппа Стоктон, и я могу совершенно определенно сказать, что знакомство с ней не принесет тебе удовольствия.
— А, понимаю.
Грейс посмотрела ей в глаза:
— Уверена, что не понимаешь, но поскольку рано или поздно обязательно об этом узнаешь, то лучше я прямо сейчас все тебе расскажу. Она была любовницей Джека. Это было до нашей свадьбы, и сейчас это не важно. Джек любит меня, и я полностью ему доверяю, однако не могу не испытывать к ней отвращения.
— Ну еще бы! — Клер сочувственно потрепала Грейс по руке. — На твоем месте я бы глаза ей выцарапала!
Грейс изумленно воззрилась на нее, а потом со смехом заявила:
— Мне эта идея нравится!
Разговор перешел на другие темы, и Клер постаралась выглядеть спокойной. Тем не менее она не могла не замечать Эдварда и леди Стоктон. О чем они разговаривают? Если уж на то пошло, то почему он вообще с ней разговаривает?
Ее резко затошнило, а от выпитого лимонада началась острая изжога.
Г рейс внимательно на нее посмотрела:
— Как ты себя чувствуешь? Ты вдруг страшно побледнела!
— Со мной все в порядке.
— Ты уверена?
Клер решительно кивнула.
Тем не менее она вынуждена была признаться себе, что уже ни в чем не уверена. Теперь — нет.
Спустя несколько часов Эдвард сидел на бархатном диванчике миндально-зеленого цвета у Клер в гардеробной и смотрел, как она расчесывает волосы.
На ней был по-летнему легкий розовый халат, а под ним — полупрозрачная шелковая ночная сорочка. Он тоже приготовился ложиться: на нем был темно-синий шелковый халат. Клер как-то сказала, что этот халат особенно ей нравится, потому что перекликается с цветом его глаз.
— Ты сегодня ужасно молчалива, — проговорил Эдвард, откидываясь на мягкие подушки в цвет обивки диванчика. — Что-то не так?
Щетка на мгновение замерла и снова продолжила движение.
— Просто устала. Час поздний, — ответила ему Клер.
— Конечно. Хотя и не позднее того времени, когда мы обычно возвращаемся с балов.
Она ничего не ответила.
Эдвард встал позади нее и провел руками по ее волосам, наслаждаясь их шелковистой упругостью. По ее телу прошла ответная дрожь, но она сразу же чуть отстранилась.
— Я сегодня видела, как ты разговаривал с одной женщиной, — сказала она.
Он секунду помолчал, проведя подушечкой большого пальца по изящной линии ее ушка.
— Правда? И кого ты имеешь в виду? Полагаю, что я этим вечером разговаривал с немалым количеством дам!
— Не надо шуток, ваша светлость. Мне сказали, что ее имя Стоктон. Филиппа Стоктон.
Его пальцы на секунду замерли.
— Возможно, я действительно говорил с ней несколько минут.
— О чем?
Он снова помолчал.
— Просто светская беседа, насколько я помню.
На самом деле он пытался вытянуть из нее какую-нибудь информацию. Однако она оказалась досадно
