положить ей на тарелку суфле с большого блюда, — Я знаю, что вы его любите. Вам надо подкрепиться, вы почти не притронулись к ужину.
— Я оставила место для десерта, — промолвила Мэллори, когда слуга отошел от них.
— Не многовато ли места вы оставили? Съешьте кусочек утки с вашим любимым суфле, прошу вас. Превосходное блюдо, пальчики оближешь!
— Вообще-то я уже давно обхожусь без нянек, да и вторая заботливая мама мне не нужна. Мне вполне достаточно одной.
Адам молча отпил глоток бордо из своего бокала.
— О да, — наконец снова заговорил он, — ваша матушка прекрасно справляется со своими обязанностями, но, к сожалению, не может постоянно находиться рядом с вами, у нее есть и другие дела помимо заботы о вас. Поэтому слушайтесь меня и хорошенько ешьте, пока я не принял более жесткие меры, чтобы вразумить вас.
Сидевший по другую руку от Мэллори Дрейк чуть не поперхнулся. Он явно подслушивал их разговор. Заметив свою оплошность, Дрейк повернулся и начал разговаривать с мисс Милбенк.
Мэллори поджала губки.
— Лорд Грешем, — прошипела она, — мне не нравится, что вы обращаетесь со мной как с малым ребенком. Если вы…
— Я не хотел обидеть вас, — прервал ее Адам. — Просто мне хотелось, чтобы вы поберегли себя. Как ваш друг, я считаю своим долгом предостеречь вас. Вы слишком глубоко ушли в себя, Мэллори. Нельзя так долго пребывать в скорби. Вы исхудали за последний год, побледнели. Где ваши розовые щечки, где крутизна великолепных бедер, которыми все восхищались? Мне очень хочется, чтобы вы стали прежней. Поэтому делайте, что вам говорят — ешьте! Пожалуйста!
Мэллори с трудом проглотила кусочек. Она вынуждена была признать, что Адам прав. У нее давно пропал аппетит, в последнее время еда не доставляла ей никакого удовольствия. Неудивительно, что она сильно похудела. Первой это заметила Пенни, которой пришлось ушивать одежду госпожи.
Мэллори смотрела в тарелку. Адам сказал «пожалуйста». Он редко употреблял это слово. Он не любил ни о чем просить. Однако сейчас смирил свою гордыню и произнес слово не из своего лексикона.
«Неужели я столь безнадежна, что внушаю ему жалость?» — подумала Мэллори, подавив вздох.
Взяв вилку, она подцепила на нее немного воздушного сырного суфле и отправила в рот. Таявшее на языке суфле показалось Мэллори очень вкусным.
Она вдруг испытала теплое чувство к Адаму, который желал ей только добра, и в благодарность за его старания съела несколько кусочков утки, приправив их нежным соусом, состоявшим из взбитых яичных белков и сыра. Адам улыбнулся: его усилия увенчались успехом, Мэллори съела почти все.
Однако десерт она отвергла.
— Это будет уже лишним, — промолвила Мэллори, искоса поглядывая на аппетитный кусок пирога с персиковой начинкой и ванильным кремом.
— Перестаньте, я уверен, вы с ним справитесь, — заявил Адам. — Во всяком случае, хоть попробуйте.
— Ну хорошо, попробую немножко.
Подцепив на десертную вилочку кусочек пирога и отправив его в рот, Мэллори ощутила изумительный вкус хрустящей сдобной корочки, ароматных фруктов и нежного крема. Устоять было невозможно, и вопреки своим ожиданиям Мэллори съела десерт весь, до последней крошки. После чего ей вдруг захотелось облизать тарелку так, как она делала это в детстве. Впрочем, подобное поведение за столом на званом ужине выглядело бы неприличным, и Мэллори сдержалась.
Заметив на себе взгляд Адама, Мэллори смутилась.
— Вкусно, правда? — спросил он.
Мэллори положила вилку на пустую тарелку, и бесшумно подошедший слуга сразу же убрал ее.
— Вполне удовлетворительно, — промолвила она.
Адам издал короткий смешок.
— Ну, если это так, хотел бы я посмотреть, с каким выражением лица вы будете есть то, что сочтете по-настоящему вкусным.
Мэллори не улыбнулась — казалось, она разучилась улыбаться и теперь только молча внимательно смотрела на Адама. Улыбка и смех удивительно шли ему. На его щеках проступали ямочки, белоснежные зубы явственно выделялись на смуглом лице, придавая особое очарование. В эти минуты Адам походил на озорного мальчишку, в его карих глазах вспыхивали задорные искорки.
Тем не менее Мэллори знала, что Адам взрослый мужчина, сложившаяся личность со своими интересами, пристрастиями и антипатиями. Он был полон противоречий. В обществе о нем ходила слава непредсказуемого дерзкого человека, но Адам был способен как на безумные, так и на вполне обдуманные, рациональные поступки. Он был добр, хотя об это знал лишь узкий круг людей. Адам не любил раскрывать душу перед первым встречным, но к Мэллори относился с полным доверием, и она высоко ценила это.
— Когда Клер предложит дамам перейти в гостиную, я удалюсь к себе, — предупредила Мэллори. — Прошу вас, не пытайтесь заставить меня остаться. Мне невыносима сама мысль том, что придется сидеть в гостиной, пить чай, вести светские беседы и притворяться счастливой.
— Никто не ждет от вас проявлений радости и веселья, Мэллори.
— Вы так думаете? Прошло уже больше года после гибели Майкла. Мои родные и близкие хотят, чтобы я вернулась к нормальной жизни. — Мэллори запнулась, а затем попыталась перевести разговор на другую тему. — Я… я хочу пожелать вам спокойной ночи и хороших снов.
— Желаю вам того же, но, прежде чем вы уйдете, мне хотелось бы попросить вас об одном одолжении.
Мэллори заметно напряглась.
— О каком именно?
— Поедемте завтра кататься верхом. Мы можем встать пораньше и отправиться на прогулку, пока все спят.
— Я… я не знаю.
— Не знаете? Но ведь вы всегда любили прогулки верхом.
— Да, но сейчас…
— В чем же дело? Свежий воздух и движение пойдут вам только на пользу. Кроме того, прогулка избавит вас от необходимости заниматься утром рукоделием или рисованием в дамском кругу.
— Клер терпеть не может рисование и росписи. Так что меня никто не будет принуждать расписывать ширмы или каминные экраны. Что же касается рукоделия, то им в гостях уже давно никто не занимается.
— Возможно, вы правы, но я уверен, что дамы непременно найдут чем заняться сообща. Я могу ошибаться, но мне кажется, что вы не горите желанием составить им утром компанию.
— Во сколько мы едем? — быстро спросила Мэллори.
Адам усмехнулся.
— В семь часов, если вы не возражаете. В это время на улице уже светло, однако гости вряд ли встанут в такую рань. Все будут еще спать.
Мэллори не привыкла вставать так рано, однако была готова на подвиг ради возможности избежать общества дам.
— В семь так в семь. Встретимся в конюшне.
— Хорошо, к семи лошади будут уже оседланы.
Сидевшая во главе длинного стола Клер с присущим ей изяществом встала и призвала всех к тишине.
— Милые леди, — промолвила она, когда в столовой все стихло, — мне кажется, джентльмены уже готовы насладиться портвейном и сигарами, поэтому давайте перейдем в гостиную. Там нас ждет шерри и чай.
Гости оживились, задвигали стульями. Джентльмены галантно помогли дамам встать из-за стола.
— Встретимся утром, — шепнул Адам на ухо Мэллори.
— До завтра, — тихо сказала она.
