Враноф помрачнел.
– Вы дали слово.
– Я никакого слова не давал!
– Вы повторяете вызов?
Элдарет мотал головой, но Руфрид выпалил:
– Да!
– Это будет нечестный бой.
– Ну и ладно, – огрызнулся Руфрид. – Я попадаю и по мелким мишеням.
Он поднял лук и приладил стрелу.
– Ладно? – Враноф хохотнул. – Пускай. Я имел в виду, что нечестно будет по отношению
Запрокинув голову, он исторг из себя единственный резкий слог.
Пещера содрогнулась. Часть стены отделилась, выламываясь из каменной толщи. Фигура походила на уродливого великана; башка вырастала прямо из плеч, руки и ноги походили на окаменевшие стволы. Ожившая статуя из темного кровавика возвышалась над людьми, слепо озираясь. Вместо кулаков у нее были валуны. Фигура, как и породившие ее стены, излучала слепящую боль.
– Боги! – вскричал Элдарет. – Умбароф! Что вы натворили!
– Во имя Брейиды, что это? – пробормотал Руфрид.
Синеволосые замфераи жались к стенам, когда каменное чудовище проходило мимо. Руфрид пустил стрелу, но та отскочила от непробиваемой туши.
– Назад в проход! – приказал Элдарет.
Линден уже тащил за собой Зимородка и Ястребка, но перепуганные кони упирались. Каменные кулаки мотнулись в сторону Элдарета.
Странник перекатом ушел от удара, но тварь обернулась, устремив свое внимание на Танфию. Хрустальный шар, влепленный посреди каменной башки, светился, точно огромный пурпурный глаз. Девушка застыла. Исходившая от чудовища мучительная сила вдавливала ее в пол, точно каменная лавина…
Одной рукой удерживая перепуганную Зарянку, девушка потянулась к внутреннему карману. Пальцы ее сами нашарили элирский клинок, вцепились в ножны и протянули чародейное оружие навершием к умбарофу. Сияние опала обжигало глаза. И, к изумлению Танфии, громоздкое создание замерло на полушаге, завороженное самоцветом, будто дитя – ярким камушком.
– Убери! – взвизгнул Враноф.
Танфия с растущей уверенностью повела перед собой мнелиром.
– Отходите в туннель, – бросила она своим спутникам. – Я удержу его, сколько сумею.
– Убери! – яростно всхлипнул Враноф, и ринулся к ней, проскочив между колонноподобных ног ожившего идола. Карла подпрыгнул, пытаясь выдернуть нож из ее рук, и девушка подняла клинок повыше.
– Нет, – твердо заявила она.
Тварь завороженно следила за движениями самоцвета.
– Не ради нас, дуреха! Ради самого камня! Пока ты трясешь им, самоцвет впитает порченую силу этих мест, и будет осквернен!
– Ты меня дуришь, – с мрачным убеждением заявила Танфия.
– Нет, – ответил воин. – Во имя
Он это всерьез, поняла девушка, осознавая, что благо единственного, неповторимого самоцвета для Вранофа дороже всего на свете. И словно в ответ камень полыхнул ярче.
– Ты неправ, – ответила она. – Это элирский камень. В нем слишком много собственной силы, чтобы впитывать заемную. Но я спрячу его, если ты отзовешь свое чудовище и пропустишь нас, Враноф! Прошу тебя – ты уже вдосталь поглумился, ты победил Орке. Ты можешь удерживать нас здесь до скончания века – но если мы порубим вас элирскими клинками, кто из нас окажется в прибытке?
– Как видите, – заметил Элдарет, вставая радом с ней, – мои спутники даже вас способны переупрямить. Вы победили, и немного милосердия вас не опозорит.
Линден ласковыми словами исхитрился успокоить коней.
Враноф в гневе стукнул в каменный пол древком копьеца, потом гордо вздернул голову.
– Хорошо, – промолвил он. – Ваши слова мудры. Спрячьте свой камень-
От облегчения Танфия едва не рухнула на месте. Враноф изрек иное слово, и умбароф враз лишился жизни. Свет в его глазу погас. Девушка осторожно убрала нож, поглядывая на каменного зверя; но тот был бездвижен, точно уродливый нарост на полу.
– Я им не доверяю, – буркнул Руфрид.
– А придется, – ответил Элдарет. – Смотри.
Там, где отделился от стены умбароф, зияла дыра – проход в скрытый дотоле туннель.
– Идемте, – бросил Враноф, маня путешественников из-за каменных ножищ умбарофа, и они по одному
