делах повиновение разумеется само собой.
Слова повисли в воздухе. Артрин медлил; ему казалось, что мир растворяется в тумане, и некуда было скрыться.
– Покажи мне список.
Бейн достал второй свиток. Артрин вгляделся.
– Здесь неверно указаны возраста, – дрожащим голосом выдавил он. – Этим – семнадцати еще не исполнилось. Эти – старше двадцати пяти. И это я могу доказать по летописцам!
Чиновник тяжело вздохнул.
– Хорошо. Я потом проверю. Ты пометь тех, кого можно забирать.
– Эта девушка охромела. Эти двое обручились месяц назад. Остается семеро. – Проставляя у имен черные кресты, Артрин чувствовал себя судьей, приговаривающим своих близких к изгнанию. Перо его зависло над именем Линдена – и прошло мимо. – Даже шестеро.
– Хочешь сказать, что я могу забрать только одного? – Отбросив показное дружелюбие, вскричал Бейн. – Проклятие, весь путь зря! Но этого одного я возьму.
– И это будет на одного больше, чем надо.
Бейн вгляделся в список, потом, прищурившись, поднял взгляд на Артрина.
– Ты собрался было пометить имя Линдена, потом передумал. Так он подходит или нет? Знаешь, обманывать царских посланцев – преступление.
Артрин кивнул, признавая поражение.
– Хороший парень, – задумчиво молвил Бейн. – Сойдет.
Артрин рухнул на стул.
– Нет! Только не его.
Грубое лицо Бейна скривилось в улыбке. Благостная маска треснула, и из-под нее засочилась кислотой неумолимая жестокость. Артрин вспомнил, какими жадными глазами Бейн всегда поглядывал на мальчиков, и ему сделалось нехорошо.
– Не совершай ошибки, отказываясь. Мы используем силу только по необходимости. Не вини меня, старина. Я не жестокий человек. Я всего лишь исполнитель. Ты до конца прочел указ? Тебе полагается вира. – Бейн вытащил откуда-то кошелечек и вытряхнул на стол горсть монет – изумрудные диски в золотой оправе, с выгравированным на них царским гербом. – Пятнадцать рудов для его семьи.
– Моего сына ты не купишь, – выговорил, помолчав, Артрин. – Он не продается. Даже царю. Это ведь большие деньги. Забери их! Я распишусь, что получил. Но не забирай Линдена: умоляю! Возьми Руфрида.
В наступившей тяжелой тишине Бейн ухмыльнулся.
– Твоего старшего сына? Ты не против? Как интересно.
Артрин сидел, парализованный ужасом перед самим собой. Что он делает? Но вернуть сорвавшиеся с языка слова уже было невозможно. Он мог думать только о Линдене. События сменяли друг друга против его воли… будто во сне.
– Бери кого хочешь, кроме Линдена.
Бейн начал было покачивать головой, и тут Артрин сорвался.
– В хаверейнском совете ты никогда не отказывался от взятки! Это так ты поднялся до нынешних высот? Интересно, что скажет царь о твоем разложении?
Лицо регистата застыло ядом.
– Хорошо, – проскрежетал он, наконец, – я забуду о твоей бессмысленной угрозе. Но если это так много для тебя значит, я выберу кого-то другого. Пусть молодежь соберется на лугу через час. Если кто-то из них владеет ремеслом, пусть принесут образцы своей работы. Линден должен быть среди них, чтобы никто не подумал неладного, но в награду за твою щедрость я обещаю не брать его.
Бейн сгреб монеты со стола и подвинул к Артрину расписку.
– Скольких ты…
– Из приданной мне области я собрал приблизительно сто восемьдесят человек. По возвращении я препровожу их во временный лагерь на Афтанском Роге, близ Скальда. Оттуда их отвезут в Париону. Едва ли они вернутся оттуда домой. Им оказана великая честь – быть избранными для работу на царской стройке, друг мой.
Бейн встал, откланялся и на прощание одарил старого товарища холодной, многозначительной усмешкой.
Только когда регистат скрылся, а дрожь прошла, Артрин понял, что натворил. Он спас собственного ребенка за чужой счет. И он с ужасом понял – Бейн поступал так везде. Излучинка была лишь последней остановкой на долгом, гнусном пути.
Кони были напоены и накормлены. Деревенские ребятишки холили их, покуда шкуры животных не заблестели. Теперь, оседланные и взнузданные, они вместе со всадниками выстроились на краю луга. Танфия стояла рядом с родными в толпе, собравшейся на проводы. Ферин радостно восседал на плечах отца, а Зырка притулился у ног. Настроение у девушки было странное: в ней смешивались разочарование и тоска по славе и неизвестности.
Регистат Бейн выступил вперед и взошел по ступеням Дома Собраний. Артрин и воевода встали пообок.
– От имени его величества царя Гарнелиса, – задушевно начал Бейн, – я благодарю Излучинку за
