Прогалину заполняла синяя тихая мгла. Пруд посреди нее казалось, светился, над водой плясали белые мошки, сияющие отраженным светом. Танфия затаила дыхание.
На ближнем берегу пруда сидел, скорчившись, нагой юноша, стройный, гибкий, весь бледно-золотой, словно бы скованный сиянием воды. Свет обтекал безупречно вылепленные мышцы плеч и бедер. Юноша опустил пальцы в воду, и от кончиков пальцев разбежались яркие круги. Волосы его были темно-красными, цвета осенней буковой листвы, и отросли почти до пояса. Когда юноша потянулся к воде, прядки стекли с плеч. Танфии захотелось погладить эту шелковистую роскошь.
Замерев, девушка взирала на открывшуюся ей картину. Всю жизнь она слышала сказки о подобных созданиях, но видела в первый раз. И сразу узнала. Это был элир.
Юноша зачерпнул воды ладонью, раздумчиво, словно время вокруг него замедляло ход, отпил. Капли белым пламенем падали в пруд. А потом он обернулся к ней.
Почти человечий лик его был сумрачно-прекрасен и чуть испуган, будто у робкого лесного зверя. Прежде, чем Танфия успела хоть что-то сказать или сделать, элир молча нырнул в пруд, не оставив на воде даже рябинки.
Потрясенная, девушка кинулась к воде, заглянула в глубину, продираясь взглядом через плывущие по поверхности бело-огненные искры. И вместо собственного отражения увидала исполненное отчаяния лицо элира, и его протянутую к ней руку.
«Если бы я мог до тебя дотянуться…», прошелестел едва слышный голос. «Если б ты могла мне помочь… тяжко…».
Завороженная, девушка потянулась к нему. И в этот миг ее настигло воспоминание.
Она была еще малышкой, может быть, Фериновых лет, когда бабка подарила ей зеркальце – посеребренная сзади пластинка горного хрусталя. Игрушка так ей нравилась – покуда одной ночью, когда Имми заснула, Танфия не заглянула в него при свете свечи. Вместо собственного отражения она увидала в глубине лицо мальчишки с бронзово-рыжими волосами. И тот ее видел. От ужаса она уронила зеркало. Но с тех пор чужое лицо в нем больше не являлось, и Танфия почти забыла тот случай… до этой минуты.
Пальцы девушки коснулись воды. Поверхность дрогнула, а когда вода успокоилась, отражение в пруду принадлежало Танфии. Девушка сморгнула, и полянка вдруг показалась ей очень обычной и – теперь, когда сияние чар погасло – очень мрачной.
Что-то шевельнулось по ту сторону пруда. Танфия дернулась, но тут же разглядела меж стволов фигурку сестры.
– Имми! – Танфия подбежала к ней, прямо по траве, на которой сидел элир. Девушки обнялись. – Ты видела?
Бледная Имми кивнула.
– Парень у пруда.
– Элир.
– Мы не знаем точно, – поправила Изомира.
– А кто еще?! Я видела его в воде. Он, кажется, заговорил со мной… ну, не знаю. Неважно.
Имми выжидательно глянула на нее, видно, надеясь на разъяснение. Но Танфия молчала, и Имми спросила:
– Ты за мной побежала?
– Конечно. Как ты можешь закатывать сцену без зрителей?
Имми улыбнулась.
– Я не устраивала сцену. Но я рада, что ты пришла. Я исхитрилась заблудиться.
– Я тоже. Ну, пошли искать дорогу?
– А куда пойдем?
– Под гору, – уверенно заявила Танфия. – Не знаю, где была моя голова. Всего и дел – все время идти под гору.
Потрясенные увиденным, они шли, держась за руки. Но теперь, когда наваждение рассеялось, деревья словно бы расступились, и вскоре под ногами зазмеилась утоптанная черная лента тропы.
– Ты в порядке? – поинтересовалась по дороге Танфия.
– Само собой. – Имми вздохнула. – Ты, наверное, меня считаешь дурочкой. Но мой сон, и потом то, что наболтал Руфрид… не выношу, когда он меня пугает, так унизительно. А отвечать ему, как ты, я не умею.
– Н-ненавижу его! – убежденно произнесла Танфия. – Не знаю, откуда он такой поганец родился. Если тебя это утешит, то ты, кажется, испугала Линдена больше, чем Руфрид – тебя.
Имми дернулась.
– Не надо. Сон был такой яркий – просто вспоминать не хочется. Никто не понимает, почему я робкая, когда ты такая храбрая. Им легко говорить «А, она своей же тени боится». Они моих теней не видели.
Они вышли на опушку. Вослед двум своим товаркам вышла на небо серебряная монетка Лилейной луны. Перед девушками раскинулся поросший мерцающими в сумерках синими цветами луг, а дальше теснились к реке излучинские крыши. У Танфии засосало под ложечкой. Сейчас ей очень не хватало еды, вина и доброй компании.
– Но тебе нечего бояться. Сколько раз я тебе это твердила?
– Я знаю, но снам-то это не втолкуешь. А мне только Руфрида с его глупыми подначками не хватало!
