– Само собой. Тайна предвидения.
– Нет. Я не знаю, что им представляется.
– Да ну? Ни единого образа?
– Как думаешь, – поинтересовался писец, – с чего бы ему столько пить?
– Заткнись! – огрызнулся провидец. – Верно. Как бы я не закрывал глаза, образы приходят ко мне. И даже этой малой доли хватит, чтобы свести человека с ума.
– Тебе видятся кошмары? – Гелананфия подалась вперед.
– Не могу сказать. Провидение пожирает меня. На каждое видение уходит капля
Неподдельная боль в его глазах заставила Гелананфию сбавить напор.
– Тогда почему ты не остановишься?
– Потому что люди приходят. Потому что я не могу. Потому что я должен. А теперь, если ты хочешь получить пророчество, прежде чем я тебя со злости не вышвырнул – хватит вопросов!
Гелананфия оперлась локтями о колени.
– Я не хотела тебя обидеть. Но, быть может, твой дар принесет тебе меньше боли, если б ты принял его, а не отворачивался.
– Эк, как мы бойки! – прошипел Лис. – Предлагаешь мне принять всю боль Авентурии?
Гелананфия затаила дыхание. Напряжение нарастало.
– Боль? – прошептала она. – Я тоже не хочу брать ее на себя. Но я
– Не наклоняйся, – угрюмо предупредил провидец, указывая на бороздчатый хрустальный диск, закрывающий жерло колодца. – Если ты разобьешь мой кристалл
Слова его оказались уместны. По мере того, как царевна впадала в забытье, хрустальный диск не открыл ей ни Гарнелиса, ни отца, ни Лафеома, ни ее таинственного возлюбленного. Вместо того она обнаружила, что летит на головокружительной высоте над кругловерхим холмом. Голую его макушку окружало кольцо скрюченных, чернокорых дубов, бока стягивало кольцо древних стен, держащихся будто бы на одних плетях плюща. Сквозь тенистую чащу падуба и ежевики петляли серебряные ручейки…
Гелананфия ощутила, что падает. Она ухватилась за край колодца, и видение оборвалось.
Провидец обмяк на своем престоле. Царевне показалось, что он потерял сознание, и она взволнованно вскочила на ноги.
– Все в порядке, – успокоил ее писец. – С ним всегда так.
Провидец с трудом выпрямился и прижал ко лбу ладонь.
– Вот теперь начнутся вопросы, – устало съязвил он. – «Ох, провидец, а что это было? И что это зна- ачило?».
– Нет, – отозвалась Гелананфия. Сердце ее разрывалось от облегчения и чувства обретенной цели. Она вытащила из кошеля и сунула еще четыре руда провидцу, и столько же – изумленно глянувшему на нее писцу. – Никаких больше вопросов. Спасибо, Лис. Теперь я знаю, куда мне двинуться, и что делать.
Глава тринадцатая.
Опаловый пламень
Когда Руфрид, Танфия и Линден вышли во двор, стояло туманное, влажное утро. Зырка восторженно носился вокруг, размахивая хвостом. Мальчик-конюх посреди двора держал под уздцы трех великолепных коней.
Одним был Зимородок, которого Линден продолжал называть Синим. Двое других были не хуже – длинные шеи, сильные ноги, крепкие крупы. Огромные темные глаза следили за людьми, прядали подвижные уши. Шкура у одного была ярко-рыжей, и пламенела в сумерках, точно костер, у другого – гнедой, но головы, гривы, хвосты и бабки у обоих были угольно-черными.
– Это Зарянка, – пояснил конюх, передавая поводья Танфии. – А это – Ястребок. – Руфрид принялся знакомиться с гнедым мерином.
Огонька им пришлось оставить. Линден уже попрощался с ним, и вышел из конюшни мрачный и заплаканный.
Путешественникам в дорогу собрали изрядный запас провизии, свежую одежду – черное с синей вышивкой платье, поверх которого они накинули свои теплые плащи – и оружие: каждому по мечу и немалый пук стрел. Проводить их вышли только Амитрия и Фейлан. Княжич был бледен, кадык его тревожно ходил вверх-вниз.
– Хотел бы я отправиться с вами, – проговорил он. – Если бы я поехал с Араном, он, быть может, выжил бы.
– А Каламис знает, что вы пытались… ну, предупредить нас о рекрутском наборе? – спросила Танфия.
– Без сомнения. Но об этом молчат. Он знает, я слишком боюсь его, чтобы решиться на большее.
– Вот с этим я сражаюсь! – воскликнула Амитрия. – С людьми, готовыми скорей трястись от ужаса в привычной роскоши, чем выйти на бой!
– Но откуда вы узнали то, что, э, было сказано в письме о царе Гарнелисе?
