– Гупта! Я вас с собой не приглашаю, понятно?
– Абсолютно, саиб.
– Скажите, как быстрее всего попасть к Праздничному храму? Пожалуйста!
– Легко. Идите все Бремя по улице Сима. Пройдите ворота. Потом будет мост через ров. Дорога к храму идет на северо-запад. Не пропустите.
Кивнув в знак благодарности, Aлекс бросился со двора.
Син – бог луны, как Шамаш – бог солнца, а Иштар – богиня Венеры. Изображали его в виде мудрого старца с бородой цвета лазурита и с огромным тюрбаном на голове. Кроме того, Син отмерял время, а время распределяет историю. Он был также хранителем мудрости, к которому раз в месяц, в период наибольшей яркости, обращались за советом и консультацией другие боги. И еще его считали врагом ночной преступности.
Торопливо шагая по улице, ведущей к северной стене, Алекс замечал приметы и других грехов*. Какие- то обкуренного вида типы сидели на корточках у стены или слонялись бесцельно, никого и ничего не замечая. Не здесь ли, на улице Сина, добывал Мориель недозволенную фармацевтическую экзотику? Например, афродизиаки? Хватало здесь и стриптиз-салонов. Может быть, существование подобного рода заведений под эгидой бдительного бога служило указанием на то, что здесь, в Вавилоне, они вовсе не являются рассадниками зла и порока?
У врат Сина Алекса окликнул вооруженный копьем стражник.
* Сим – п переводе с англ. «грех».
– Куда идешь, грек?
– К Праздничному храму.
– Ты не вавилонянин.
– Пока нет.
– Плата за вход четверть шекеля.
Алекс с неохотой протянул бронзовую монетку. Стражник достал из кожаной сумки вощеную дощечку.
– Имя? Дата прибытия? Адрес местопребывания?
С трудом сдерживая раздражение, Алекс ответил на вопросы. Опираясь для равновесия на копье, стражник усердно водил бронзовым стилом по воску.
– Пройти-то можно? Я спешу, приятель.
– Подождешь. – Солдат переписал все на нижнюю половинку дощечки, после чего переломил ее пополам и протянул нижнюю половину Алексу. – Представишь на выходе. Да не потеряй, а то придется заплатить еще раз.
– Отлично. Спасибо.
Схватив пропуск, Алекс проскочил через ворота, украшенные зелеными розетками и белыми серпами полумесяцев, покачивающимися, как лодки, на синих волнах.
За мостом Сина дорога разветвлялась, уходя дальше через зеленеющие поля. Храм возвышался в четверти мили от развилки: зиккурат, похожий на огромный зеленый артишок. У входа толпились люди, чуть в стороне парковались колесницы.
Спустившись с моста, Алекс увидел, что народ начинает расходиться, а пара колесниц уже отъезжает. Одна взяла курс на лежащую дальше к западу цитадель, пассажиры другой были заняты разговором. Он побежал.
Дебора сидела в колеснице. Одетая в белое сари, она внимательно слушала своего спутника – чернобородого мужчину с огромным тюрбаном, роскошное, поблескивающее золотыми нитями платье которого выдавало знатного вельможу.
Отдав рывку все силы, Алекс перешел на шаг. Встреча должна выглядеть случайной. Не бежать же за колесницей, выкрикивая имя Деборы. И все же поторопиться пришлось – вельможа взял поводья. Предположив, что колесница покатит к вратам Иштар, Алекс свернул с дороги и бросился наперерез через утыканное капустой поле. Поводья щелкнули, вороной рысак ожил, и колесница тронулась.
Алекс так и не успел достичь дороги, когда экипаж прокатился мимо. Все, что он успел, это вскинуть в приветствии руку и придать лицу выражение приятного удивления. Насколько последнее удалось, судить трудно.
Заметив Алекса, Дебора осчастливила его улыбкой и неопределенным жестом, однако не попросила спутника остановиться.
Ну и черт с ним! К счастью, вороной трусил неспешной рысью, и Алекс, выбравшись наконец на дорогу, припустился следом, надеясь сойти за энтузиаста-джоггера. Догонять экипаж он не спешил. Дебора оглянулась всего лишь раз. Но как только колесница миновала проезд между внешней стеной и цитаделью, Алекс рванул вперед.
Добежав до проезда, он увидел, что колесница уже пересекает мост перед вратами Иштар. Путь ему перегородил стражник. Алекс торопливо протянул половинку дощечки.
– Подожди-ка, грек! Это же пропуск через ворота Сина!
– И что?
– Ты должен вернуться через те же ворота.
– Я заплачу! – Алекс сунул руку в мешочек и, отыскав четверть шекеля, бросил монетку солдату.
– О Шамаш! Придется выписывать новый пропуск.
Колесница тем временем исчезла из виду. На то, чтобы догнать ее, рассчитывать не приходилось. Попробовать проскочить? Алекс представил, как в спину впивается копье, и остановился.
– Ладно, проехали! Выйду через ворота Сина. – Алекс протянул руку за монетой, которая тут же исчезла в жадной лапе стражника.
– Ты уже заплатил мне, – довольно ухмыльнулся тот.
– Я передумал.
– Из-за таких вот и работать стало невозможно.
– Так-то у вас обращаются с гостями? Послушай, деньги ведь все равно пойдут не в твой карман. Какая тебе разница?
Стражник не ответил.
– Понятно. Ты получаешь долю.
– Деньги идут на поправку ворот. Благое дело, грек.
– Благое дело? Заглянешь в храм Иштар? Или отправишься на улицу Сина?
Стражник нехотя разжал толстые пальцы.
– Ладно, грек, забирай. Я тебя запомню.
Схватив монету, Алекс повернул к Праздничному храму. Те, кто не мог позволить себе колесницу, возвращались в город пешком. Не все внушали доверие, а потому он пропустил несколько человек, пока не встретил симпатичную парочку: один высокий и толстый, другой – маленький и тощий. Бородатые Лорел и Харди* в юбочках и голые по пояс. Груди месопотамского – или гиппопотамского – Харди грузно подрагивали при ходьбе.
* Лорел И Харди – американские комедийные артисты.
– Извините, почтенные, не соблаговолите ли вы ответить на вопрос любопытного чужестранца?
– С удовольствием, – отдуваясь, ответил Харди, похоже, обрадовавшись поводу остановиться.
– Можете ли вы объяснить, что происходило сейчас в том храме?
– Могу и объясню. Каждый год боги выбирают невесту для Мардука. Нынче очередь Сина. Жрец Сина Шазар и будущая невеста совершали жертвоприношение на нейтральной территории. Прорицатели изучали внутренности и другие знаки. Масло на воде. Течение дыма.
– Все предзнаменования отличные, – добавил Лорел.
– Жрец Сина… это мужчина в большом тюрбане? Кивок.
– А женщина в белом – будущая невеста?
– Именно так.
– И какая невеста! – воскликнул Харди. – Ее с полным правом можно провозгласить самой красивой женщиной во всем Вавилоне. Уверен, она заслуживает всех положенных почестей и даров. На протяжении года ей предстоит быть сияющим символом нашего города: красавицей Вавилона. И совершенно
