несколько имен и он очень большая шишка, а его состояние огромно. Лорд Дракон дружит с герцогом и владеет волшебством. Говорят, он магистр одного из тайных обществ. Может быть, Общество Дракона и в самом деле существует — кто знает, возможно, это не пустые слова.
Арлиан нахмурился. Из разговоров в Вестгарде он знал, что лорд Дракон состоит в близких отношениях с герцогом Мэнфорта, теперь эти слухи подтвердились. Что же до остального…
— Тайное общество?
Колпак беспомощно помахал рукой.
— Слухи. Говорят, в Землях Людей существует несколько тайных обществ, но особенно часто я слышал о них в Мэнфорте. Общество лордов, Общество волшебников… — Он снова раскашлялся.
— Общество шлюх, — пробормотал Арлиан, вдруг сообразив, что название «Дом плотских утех» вполне могло быть шуткой, грубой пародией на тайные общества. — А к какому обществу, по слухам, принадлежит лорд Дракон?
Продолжая кашлять, Колпак беспомощно покачал головой. Арлиан окончательно убедился в том, что Колпак и в самом деле ничего не знает.
— Я заплачу за Кулака и Кнута, — заявил он. — Два дуката. За остальных — посмотрим.
На губах у Колпака появилась розовая пена, когда он прохрипел:
— Спасибо. И прости меня.
— Возможно, со временем я смогу тебя простить, — ответил Арлиан. — Но сейчас мне нечего тебе сказать.
Он повернулся и начал осторожно спускаться с чердака по узкой лесенке.
У ее подножия он вытащил из кошелька два дуката и протянул Заике.
— Ты заслужила первую монету, которую я тебе дал, — сказал он. — Колпак заработал еще две.
Она попыталась что-то ответить, но он поднял руку.
— Иди, — сказал Арлиан. — Твой муж очень болен, не думаю, что он долго протянет.
Она ахнула и поспешила наверх.
Арлиан махнул рукой Ворону, и они начали спускаться вниз по скрипучей лестнице.
— Он умирает? — спросил Ворон, поднимая лампу.
— Кашляет кровью, — ответил Арлиан. — Мне еще не доводилось видеть человека, который после этого прожил бы долго. К тому же кровь ярко-красная… — Он покачал головой.
— Я вижу, ты не счел нужным ускорить его конец, учитывая все обстоятельства.
— Не счел, — согласился Арлиан.
Они находились на площадке третьего этажа. Некоторое время они шли молча, а между вторым и первым этажом Ворон заговорил снова:
— Насколько я понимаю, ты не намерен его лечить.
Арлиан ответил не сразу. Он нарушил молчание, только когда они собрались выйти на улицу:
— Я думал об этом, — Арлиан нахлобучил на голову шляпу и поднял воротник, дождь на улице так и не кончился, — и еще не принял окончательного решения.
Ворон состроил гримасу.
— Сначала ты ею вылечишь, а потом прикончишь?
— Нет, — сразу же отозвался Арлиан. — Я не настолько мстителен. Он ограбил мертвецов моей деревни, но это было давно. Колпака жестоко покарала его собственная совесть, а больше он не причинил мне никакого вреда — и никому другому, насколько я знаю. — Арлиан вышел на улицу и повернул в сторону Верхнего города.
— А он раскаялся?
— Может быть. Только он знает, что таится в его сердце. Мне это неизвестно.
Ворон посмотрел в лицо молодого человека.
— А знаешь ли ты, что таится в
— Пожалуй, — с некоторым сомнением согласился Арлиан, когда они шагали по уходящей вверх улице в сторону Старого Дворца.
Мимо пробежала бродячая собака.
— Тогда почему у тебя на лице появилось выражение, которое больше подходит купцу, подсчитывающему убытки, а не доходы?
Арлиан остановился и посмотрел на своего спутника.
— Не знаю, — ответил он. — Возможно, я как раз и подсчитываю убытки.
— Иными словами, месть настолько сладка, что ты сожалеешь об упущенной возможности?
— Нет, — покачал головой Арлиан, вновь зашагавший в сторону Верхнего города. — Я думаю о потерях Заики — она, насколько мне известно, не сделала ничего плохого.
— И ничто не мешает ей покинуть Колпака, — заметил Ворон.
— Она его любит. Мне захотелось помочь ему ради нее — но я поклялся отомстить…
— Семья — это риск, милорд. Мы все страдаем, когда те, кого мы любим, попадают в беду — по собственной вине или по прихоти Судьбы. Тревога за близких и любовь наполняют всю нашу жизнь. Никакие попытки добиться справедливости не распутают
— Но так не должно быть, — возразил Арлиан.
— Такова жизнь — Судьба и боги действуют так тонко, что нам не дано вникнуть в хитросплетения их замыслов. Я научился с этим жить, последуй моему примеру.
Арлиан покачал головой.
— Все так сложно… я могу попросить аритеян осмотреть Колпака — быть может, они сумеют его исцелить. И что дальше?
Ворон пожал плечами.
— Нам не дано
— И они часто оказываются неверными. Когда я спас жизнь Кровавой Руке, меня возненавидели все вокруг — но я в конце концов получил свободу. До сих пор я не знаю, правильно ли поступил тогда. — Арлиан вздохнул. — Мне казалось, что мстить будет просто. Разграбить деревню после того, как драконы ее сожгли, — преступление. Продать меня в рабство, вместо того чтобы позволить идти своим путем, было жестоко. Я думал, что люди, виновные в этих злодеяниях, окажутся гнусными мерзавцами. Мне казалось: расправившись с ними, я окажу миру услугу. А теперь выяснилось, что Колпак всего лишь смертельно больной и беспомощный нищий, больше никому не причинивший вреда. К тому же его нежно любит жена. Что, если остальные окажутся такими же?
— Ну а если и так? — ответил вопросом на вопрос Ворон. — Разве это может исправить зло, которое они причинили другим людям?
— Я не знаю, — тихо проговорил Арлиан.
Несколько минут они молча шли по улице. Наконец Ворон предложил:
— Может быть, раз уж ты не хочешь отказаться от мести, тебе следует сосредоточиться на шести лордах. Они превратили в калек шестнадцать молодых девушек, убили четырех из них — эти преступления гораздо труднее простить, чем мародерство и продажу в рабство.
— Погибли пять женщин, — напомнил Арлиан. — Лорд Дракон собственной рукой прикончил мадам Рил.
— Верно, на их совести пять жизней — хотя мадам Рил и сама совершила немало преступлений, не так ли?
— Да, — задумчиво проговорил Арлиан. — И если бы я убил мадам Рил… однако лорд Дракон
