— Ну да, — смутился Меч. Ничего такого он, разумеется, не знал, но вполне верил словам Ясновидицы.
— Самые распространенные там имена — Крестьянин и Жрец, но иногда ради лерров кого-то выбирают для специальных целей, и это становится его — или ее — именем. Ребенка, рожденного для жертвоприношения в поле, будут звать Кровь, например, потому что кровь — единственная его часть, которая важна, единственное, для чего он рожден и живет. Я знавала там двоих людей по имени Кровь.
— Вот как… — сочувственно пробормотал Меч.
— Ты понимаешь?
— Кажется, да.
Она помолчала, словно собираясь с духом, а потом просто сообщила:
— Меня звали Лакомство.
Меч некоторое время пытался осмыслить услышанное. Наконец до него дошло.
— Вот как, — повторил он, ощутив горечь во рту.
— Поэтому у меня целы пальцы и уши, — продолжила Ясновидица почти бесстрастно. — Чтобы ничего не пропало. Конечно, хлестать кнутом и плетью не возбранялось — это ведь заживет. Так что свою порцию шрамов я получила. Но в остальном меня хранили в целости. Ну и, естественно, не возбранялось пользовать меня по-всякому, поскольку чтобы отомстить мне времени бы не хватило, а лерры не позволяли мне зачать ребенка, который мог бы потом отомстить за меня. Носить одежду мне дозволялось только зимой, но кормили отменно. Я была очень толстой. Ты себе даже не представляешь, какой толстой. Сейчас, пройдя столько миль и питаясь только тогда, когда действительно хочу есть…
— Перестань, — попросил Меч. Ему стало тошно. — Пожалуйста.
Но Ясновидица продолжила, будто не слышала его:
— А потом пришла прежняя Ясновидица, выкрала меня и спасла. За пару месяцев до того, как меня должны были… употребить. Она сказала мне, что попросила лерров ей помочь. Она хотела найти в Барокане человека, который больше всех на свете нуждался бы в новой роли. Кого-то, для кого статус Избранного вовсе не будет бременем, и это оказалась я. — Она улыбнулась.
Меч попытался выдавить ответную улыбку, но получилась лишь гримаса.
Повисло долгое молчание.
— Теперь ты знаешь, — нарушил тишину Вор. — Потому я ее и защищаю. И всякий раз, как начинаю злиться на свою жизнь, вспоминаю, как жилось ей.
— Вожак решила, что мне не стоит встречаться с Лучником одной, полагая, что он вполне может обойтись со мной так же, как мужчины у меня на родине. В конце концов, я же годами так жила. Он может посчитать, что терять мне уже нечего.
— Надеюсь, она ошибается, — сказал Меч, но памятуя обычные манеры Лучника, не был в этом сильно уверен.
— Это не важно, — отмахнулась Ясновидица. — Я и впрямь годами так жила. Еще разок, с одним мужчиной — сущие пустяки. Но у Вожака свои взгляды на жизнь, и она бы такого не потерпела.
Меч содрогнулся.
— Пойду-ка я на постоялый двор. Что-то мне нехорошо.
— Как тебе угодно, — ответила Ясновидица. — Хват?
— Думаю, мы еще малость прогуляемся, — сказал Вор.
Меч молча кивнул и с несчастным видом ушел. Он тоскливо забрался в постель и долго лежал без сна, пялясь в деревянный потолок.
Как можно так спокойно рассказывать о подобном насилии? Ясновидица — странная малышка, но, учитывая ее прошлое, удивительно, что она вообще в здравом уме. Меч поймал себя на том, что чуть ли не восхищается ею. Неудивительно, что она так хочет новое имя! Свое настоящее имя.
Это неправильно, что место, подобное Саду Костей, вообще существует в Барокане. Совет Бессмертных создал Лордов-Чародеев, чтобы не позволять чародеям вредить невинным людям и держать преступников в узде. А затем создали Избранных, чтобы держат в узде самого Лорда-Чародея. Тогда почему же никто не озаботился положить конец злодеяниям в Саду Костей?
Хотя кому этим заниматься? У жрецов нет власти за пределами границ их поселений, а чародеев не заботят беды отдельно взятого поселения. Какая им польза, если они очистят Сад Костей от царящих там ужасов?
Да и могут ли они? Нынешняя система — результат соглашения между жителями Сада Костей и леррами той земли, где он находится. Есть и другие поселения, где лерры требуют тех или иных кровавых жертв вроде Барабанной Кожи, Красной Глины или Бочонка, и с этим мало что могли поделать все те годы, что эти поселения существуют. Если не выполнить требования лерров, посевы не взойдут, колодцы пересохнут, лесные звери не позволят охотникам их убить, рыба в водоемах уйдет от сетей, острог и крючков. В Безумном Дубе лерры требовали, чтобы жрицы постоянно их упрашивали и уговаривали, в Ивовом Берегу они избрали правителем как для себя, так и для людей, царя-жреца, ну и так далее, по всем городам и весям. Везде по-своему.
В Саду Костей лерры требовали мерзость. Без них поселение станет непригодным для проживания.
Меч подумал, что лучше бы так оно и было, но уж это не ему решать.
Лорд-Чародей был более чем счастлив бросить вызов леррам, мешающим прокладке дорог, леррам Безумного Дуба и прочим чудовищам в пустошах. Но лерры поселения — особая статья. Меч это понимал. И тем не менее очень хотел, чтобы Артил пренебрег законами и традициями и сделал что-нибудь для спасения невинных, запертых в Саду Костей.
Может, когда-нибудь он так и сделает. А если это произойдет, потребует ли Совет Бессмертных от Избранных убить Лорда-Чародея за превышение полномочий?
Идея убить Артила за уничтожение тирании жрецов Сада Костей вызывала почти такую же тошноту, как и то, что эти самые жрецы запланировали для Ясновидицы.
Наконец он скользнул в беспокойный сон и едва слышал, как Вор с Ясновидицей вернулись и тоже легли спать.
Глава 16
Остаток пути они проделали тихо и спокойно, без каких-либо происшествий. Хотя, когда они подходили к Холму Попрошайки, Ясновидица сообщила, что Говорунья куда-то исчезла. Последний раз Ясновидица ее чувствовала, когда та передвигалась на восток, но теперь Говорунья ушла из магического поля зрения Ясновидицы — скорее всего нацепила перья арра.
— Может, она узнала, что ее хотят видеть, и направляется в Зимовье, — сказал Меч. — Лерры запросто могли передать ей новости.
— Возможно, — пожала плечами Ясновидица.
Через некоторое время они миновали гостевые дома верхнеземцев и вошли в Зимовье.
Меч слегка удивился, когда Вор повел его прямо по основной дороге к центральной площади у Зимнего Дворца. Меч-то предполагал, что они соберутся в доме Красавицы на северной улице, но они явно шли не туда.
— Куда мы направляемся? — спросил он.
Вор покосился на него.
— Мне не положено тебе это говорить, — ответил он. — Я должен только сказать, что они сами нас найдут.
— А-а, значит, Вожак мне не доверяет?
— Точно.
— Но зачем тогда собирать всех в Зимовье?
— Может, подождем малость и поглядим, кто встретит нас на площади?
