могла царапаться, и на глазах у дочери покончил с нею. Он объяснил это желанием помочь и был неприятно поражен, когда дочь залилась слезами.
Одетые в белое врачи тихо и спокойно поговорили с родителями, потом один из них повернулся к девочке и громко сказал: «Ну, Валентина, успокойся, ты ведь хорошая девочка». Она сжалась от стыда и боли.
Валентина, повторил про себя Тернер. Вот как ее зовут. Валентина... А дальше?
Из случая с котенком ничего нового извлечь не удалось. В этом отрезке времени больше ничего не просматривалось, все ушло за пределы досягаемости.
Флейм пересекла рыночную площадь, направляясь к входному трапу и не подозревая, что происходит в недрах ее собственного мозга.
Ее переполняли эмоции, и она не замечала своеобразного электрического звона в ушах, а компьютер, занятый постоянной борьбой с собственной запутанной и поврежденной программой, не удосужился доложить о тернеровском маленьком псионическом обследовании. Тернер, до предела мобилизовав все свои магические способности, наблюдал за ее поверхностными мыслями, в то же время готовый среагировать, если она обнаружит применение магии. Он завис в воздухе над кораблем, но она его не замечала. Она думала, что он там, на улицах Киллалаха.
Когда ей было семнадцать, парень пригласил ее поехать к озеру. Она лежала на траве, расслабившись. Он протянул руку и дотронулся до нее.
Она чувствовала себя умиротворенной, в гармонии с миром, и не хотела выходить из этого состояния. Тогда она еще была девственницей, и приставания парня пугали ее. Она оттолкнула его руку и ответила:
— Не сейчас.
— А когда?
— Потом. Сейчас я хочу отдохнуть.
Тогда парень, передразнивая ее отца, напустил на себя суровость и спросил:
— Отдохнуть, говоришь, Валентина Михайловна? Это от чего же ты так устала?
Напоминание об отце напрочь лишило ее хорошего настроения. Она разозлилась, но ее точный ответ не сохранился.
На секунду Тернеру показалось, что он узнал ее полное имя, но он быстро сообразил, что Михайловна — отчество, а не фамилия. Как у всех русских, у Флейм было три имени, которые использовались в разных комбинациях в зависимости от степени знакомства. Надо было выяснить фамилию.
Тернер быстро пробежал по ее воспоминаниям, вернулся в детство, затем снова стал перебирать события жизни: страстное увлечение видеозвездами, нудную учебу в провинциальном городе на Урале, первый поцелуй, последний... Увидел братьев, мать, отца, друзей, массу друзей, никто из которых не стал ей близким: ни с кем она не дружила более двух лет. Увидел учителей, родственников, военных командиров.
Вот она стоит перед сержантом. Ей восемнадцать, она дежурная, она боится, но изо всех сил старается скрыть это.
— Есенина В.М., — говорит она громко и ясно. Ее голос звучит ровно и совсем не дрожит. Она горда своим самообладанием.
Есенина... Вот ее фамилия. Тернер прервал телепатическую связь и осмотрелся, возвращаясь к реальности.
Флейм — Валентина Михайловна Есенина — взбиралась на крыло корабля.
Тернер начал спускаться, стараясь делать это медленно, чтобы она не испугалась.
Открылся люк шлюза, и она исчезла внутри быстрее, чем он ожидал. Он спустился на крыло как раз в тот момент, когда панель закрылась.
— Предупреждение, — сказал компьютер. — Освободите взлетное пространство.
Сэм видел, как аккуратно посадила Флейм корабль посреди рынка. Но повторить это ей не удастся, при взлете она дотла сожжет близлежащие дома.
Он разозлился, но подавил свои чувства, чтобы не отвлекаться от задуманного.
— Дайте мне войти, — сказал он. — Мне надо сообщить вам нечто очень важное. — Он знал, что освобождающий код может прозвучать только на частоте Командования либо через бортовую аудиосистему. Существуют и внешние датчики аудиосистемы, но во время подготовки к взлету они работают слабо.
— Опровержение, — ответил компьютер. — Никто из гражданских лиц не уполномочен подниматься на борт корабля.
— Это срочно!
— Ни одно гражданское лицо ни при каких обстоятельствах не уполномочено взойти на корабль. Просьба очистить взлетное пространство.
— Вы не можете взлететь сейчас!
— Подтверждение. На момент старта киборг с кодовым обозначением Флейм должен находиться в кресле ускорения.
— Я не то имел в виду. Послушай, дай мне поговорить с Флейм!
После секундного молчания он услышал по внутренней связи:
— Какого черта тебе нужно, предатель?
— Флейм, мне нужно поговорить с тобой вслух. Включи внешнюю аудиосистему.
— Зачем? И не подумаю. Хватит с меня твоих штучек. — И она отключилась.
Корабль слегка задрожал. Пси-силы Тернера уловили внезапные волны энергии, и он понял, что начался предстартовый обогрев. В отчаянии он сунул руку в карман и нащупал там снарк, в котором оставался семидесятипроцентный заряд.
Сэм вытащил его, перевел на полную мощность и на самый широкий диапазон луча и выстрелил прямо в тамбурный люк.
В неясном свете уходящего дня тускло сверкнула металлическая пыль, а мгновение спустя из свежего отверстия хлынул поток ослепительного света.
После выстрела энергетическая мощность снарка упала до «нуля», и Тернер выбросил ненужное оружие. Он вплотную приблизил лицо к дыре и произнес:
— Валентина Михайловна Есенина. — В рот попала металлическая пыль, и он закашлялся. У Флейм такое длинное имя!
Тернер сглотнул и попробовал снова:
— Валентина Михайловна Есенина, Валентина Михайловна Есенина, Валентина Михайловна Есенина! — На последнем слове он опять задохнулся.
— Подтверждение, — ответил ему изнутри приятный голос. — Получен освобождающий код. Каковы дальнейшие указания?
Слова говорящего потонули в нечеловеческом крике Флейм.
24
— Открой шлюз, — приказал Тернер. — И отмени взлет.
— Подтверждение, — тем же голосом ответил компьютер. Панель отодвинулась, причем было слышно, как скрипят пазы от попавшей в них взрывной пыли.
Когда Тернер вошел, Флейм продолжала кричать. Он совсем позабыл, как это бывает. Спустя одиннадцать лет (или десять, смотря как считать) он совершенно не помнил, что чувствует человек, когда разрозненные куски сознания насильно втискивают в единую личность. Сэм был уверен, что сам он не кричал, по крайней мере до тех пор, пока механизм обезболивания не пришел в негодность и не вернулась боль, но, с другой стороны, его мозг никогда не был в таком хаотическом состоянии, как у Флейм.
Ему ужасно хотелось узнать ее мысли, но он не смел снова вторгаться в ее сознание. Это было точно то же, что вскрыть собственный череп.
Он не забыл ни единой детали интерьера своего корабля. Шлюзовой отсек корабля Флейм показался ужасно знакомым, если не считать мелких различий.
В глаза бросилась какая-то черная полоса, нанесенная на одну из перегородок, и то, что некоторые панели были сдвинуты с мест.
— Открой внутреннюю дверь, — приказал Тернер. Он мог открыть ее и сам, но компьютер сделает это
