прожил восемь. И я все помню.
— Мы можем вступить в переговоры, как Энзит, — не сдавалась Пульцера. — Нам удастся сохранить свободу. Мы знаем их тайны.
— Другие тоже, — вмешался Арлиан. — Что вы можете предложить драконам? Энзит гарантировал молчание, но теперь это невозможно, не так ли?
— Но кто знает их тайну? — спросил Паук. — Кроме тех, кто находится здесь?
— Мараса, — напомнила леди Иней.
— И слуги, — добавил Арлиан.
— Можно их убить, — предложила Пульцера. — В конце концов, они всего лишь слуги. Давайте обвиним их в том, что они отравили бедного Когтя.
— И Уитера, — добавил Маятник.
— Они закололи беднягу Уитера, верно? — сказала Пульцера. — Весьма возможно, что убийство организовала Мараса, чтобы заполучить его поместье; мы можем осудить ее и повесить.
— Подождите минутку, — вмешался Арлиан, поднимая вверх руки. — Подождите. Вы серьезно предлагаете убить всех людей в двух поместьях, чтобы сохранить секреты драконов?
— Да, — стояла на своем Пульцера. — Почему бы и нет?
В зале наступила тишина, и Арлиан оглядел собравшихся. Маятник погрузился в сомнения; рассерженный Торибор явно не знал, на какую сторону встать. По лицу леди Иней бродила насмешливая улыбка, Паук задумался, Град хмурился, Щепка была смущена. Хардиор казался расстроенным, а Привратника переполняла решимость. Занер, как и Арлиан, оглядывал остальных, пытаясь понять их настроение.
И хотя предложение Пульцеры не вызвало энтузиазма, противников у него было заметно меньше, чем у идеи союза с драконами.
Арлиан постарался скрыть свое отвращение.
Ему следовало знать, что реакция будет именно такой. Большинство этих людей владеют рабами. Многие дрались на дуэлях и убивали. Никто из них не протестовал, когда Энзит вместе со своими партнерами искалечил рабынь, чтобы они не могли сбежать из «Дома плотских утех». Никто не возмутился, когда шесть лордов прикончили нескольких женщин, закрывая бордель в Вестгарде. Никому даже в голову не пришло, что Общество должно вмешаться, когда Энзит, Дришин и другие его члены убивали и пытали людей. И они не слишком возражали, когда Арлиан, в свою очередь, расправился с Хоримом, Дришином и Энзитом. Они не ценили человеческие жизни. Их волновало лишь собственное благополучие, и они выполняли только те правила, которые им нравились.
Пульцера права: они наполовину драконы — и у них холодные сердца. Их гораздо больше интересуют собственные удобства, чем справедливость, благородство или милосердие. Арлиан пришел в ужас. Нужно ли сказать им, что Ворон был свидетелем обеих смертей, подумал он, и Хитрец, который не состоит на службе у Уитера?
Арлиан решил промолчать и не увеличивать количество смертных приговоров.
Однако одно имя он решил упомянуть.
— Леди Опал хочет стать обладательницей сердца дракона, — сказал он. — Зачем ее убивать, лучше дать ей то, о чем она мечтает. Если мы вступим в переговоры с драконами — немного крови и яда, и она с радостью присоединится к вам.
Арлиан еще не закончил свою короткую речь, когда понял, что совершает ошибку. Конечно, спасти леди Опал от гибели — благородный поступок, но зато он получит нового могущественного врага.
Более того, будет создан опасный прецедент. Если Общество Дракона начнет «вознаграждать» обычных людей волшебным эликсиром, увеличивая количество будущих драконов в Мэнфорте, город превратится в настоящую ферму по выращиванию чудовищ.
Он безмолвно возблагодарил богов, что члены Общества не знают, как достать яд. Пульцера уже приняла решение, но Арлиан еще надеялся убедить остальных членов Общества бороться против драконов.
— Послушайте, — продолжал Арлиан, — если начнется война, драконы не захотят заключать с вами сделку. Почему бы им попросту не уничтожить Мэнфорт и не создать новых обладателей сердца дракона?
— Нет, драконы не станут этого делать, — возразила Пульцера. — Зачем им терять столетия?
— Драконы терпеливы, — заметил лорд Паук.
— Но они доверяют людям, когда это в их интересах, — продолжала Пульцера. — Вспомните историю. Спросите у лорда Града — в прежние времена, еще до того, как драконы удалились в пещеры, им служили люди, которые, в свою очередь, управляли остальным человечеством. Они жили, как короли. Мы можем стать их новыми слугами!
— Я предпочитаю быть свободным человеком и лордом, — покачал головой Паук.
— А вы уверены, что мы сохраним свободу, если начнется война? Мы будем служить либо герцогу, либо драконам, — заметил Хардиор.
Раздалось сразу же несколько голосов. Арлиан огляделся по сторонам и понял, что собравшиеся разбились на небольшие группы и начали отчаянно спорить.
Он не мог им помешать, но хотел еще кое-что сказать, прежде чем собрание окончательно выйдет из-под контроля.
— Прошу меня простить, — громко проговорил он, — но я хочу предупредить вас, что, если вы попытаетесь убить слуг Когтя или Уитера, я отнесусь к данному факту крайне отрицательно. Эти люди заслуживают лучшего, более того, слухи уже успели распространиться по всему Мэнфорту, и массовые убийства взбудоражат город.
— Он прав, — поддержала Арлиана Щепка, но прежде чем она успела что-то добавить, Арлиан продолжал:
— Меня призвали сюда для того, чтобы узнать о тайнах, которые я скрывал от Общества. Теперь они вам известны, и я объяснил, почему не поделился ими с вами раньше. Могу я считать, что обвинения против меня сняты?
— Да, пожалуй, — сказал Хардиор и оглядел зал. — Я вполне удовлетворен и не вижу необходимости продолжать слушание; у нас появились более серьезные проблемы для обсуждения.
— Решение принимает Общество, а не ты один, Хардиор, — возразил Торибор.
— В таком случае приступим к голосованию?
— Сначала должны высказаться старшие члены Общества, — напомнил Маятник.
— Какие старшие члены? — резко спросил Торибор. — Он их убил! Энзит, Уитер, Коготь, Дришин — все мертвы!
— Ну и кто у нас старший теперь? — поинтересовался Хардиор.
Привратник откашлялся, и Хардиор повернулся к нему.
— Милорды, — заговорил Привратник, — сейчас старшим членом Общества является лорд Иллис, известный под именем Град.
— Я? — удивился Град.
— Привратник является хранителем архивов и вестником, — сказала леди Иней. — Он знает.
— Да, но… возможно, я действительно теперь старший член Общества, но мне неизвестно, что следует делать! Молодой Обсидиан заставил нас иначе взглянуть на многие вещи. Он утверждает, будто драконы хотят, чтобы мы выжили — ведь в нас заключено их потомство. Оказывается, мы не можем жить вечно, нам отведена лишь тысяча лет. — Он возвысил голос. — Только тысяча! Но превратиться в скорлупу для дракона — нет, это унизительно.
— Унизительно? Это ужасно! — воскликнул Торибор.
— Да, — согласился Град, — ты совершенно прав. Однако Пульцера утверждает, что это не самая худшая судьба и мы должны быть благодарны драконам и служить им. Кое-кто из нас еще помнит слуг драконов, которые правили нами в прежние времена, лично я вспоминаю о них без особой радости — неужели мы хотим стать наследниками слуг?
— А у нас есть выбор? — спросила Пульцера.
— Выбор всегда есть, — ответила леди Иней. — Вспомните, как поступил Уитер.
