Келдера, надо отметить, такой вывод не удивил.
Что начало его злить, так это легкость, с какой Ирит дважды покрыла расстояние между Урдуроном и Оферой, то самое, которое они отмеряли ногами чуть ли не целый день. Сами собой возникли мысли, что ходьба — не лучший способ передвижения.
С другой стороны, отметил он, Ирит явно привязалась к нему и, несомненно, к Аше. Пожалуй, она даже испытывала некое чувство вины из-за того, что зачаровала Эздрела. Иначе чего ей идти пешком, когда она могла добраться до Оферы по воздуху.
Это обнадеживало. Похоже, еще немного, и он мог предложить ей выйти за него замуж.
Вечером, несмотря на вялые попытки остановить его, Эздрел высосал три бутылки вина, и в комнату его пришлось тащить на руках. Зато и уложили старика на полу, а кровать на этот раз досталась Келдеру. Впрочем, в комнате их было три, но все узкие.
Критимион располагался совсем рядом с Оферой, и за завтраком Келдер предложил в тот же день дойти до Багоа.
— Зачем? — запротестовала Ирит. — Этшар никуда не денется, даже если мы придем туда несколькими днями позже.
Келдер указал на плохо соображающего Эздрела, привалившегося к стене, с открытым ртом и крошками хлеба в бороде.
— Чем быстрее мы доставим его туда, тем лучше.
— Спешкой ему не поможешь. У старика все ноги в пузырях. Ты же буквально загнал его позавчера, когда мы торопились в Урдурон.
— Очень сожалею. — Впрочем, особого сожаления в голосе Келдера не чувствовалось.
— Кроме того, мы не опрашиваем всех местных чародеев. Просто не успеваем, перескакивая из королевства в королевство. Может, из-за твоей спешки и пропустили того, кто знает контрзаклинание.
— Вряд ли, — покачал головой Келдер. — Если тебе нужен хороший чародей — иди в Этшар, так всегда говорила моя бабушка. — Он подумал о том, не самое ли сейчас время упомянуть о пророчестве, но решил воздержаться.
— Хорошо, но в лошадь я больше превращаться не стану, — вскинула подбородок Ирит.
— Слушай, давай доберемся до Критимиона, а там уж посмотрим, что делать дальше, — предложил компромисс Келдер. — Может, останемся на ночь. Лады?
Ирит на мгновение задумалась, потом кивнула:
— Лады.
Глава 26
Город, окружавший королевский замок, назывался иначе, чем королевство: Критим — то есть окончание исчезло.
Критимионский язык, объясняла Ирит, когда они подходили к городу, представлял собой смесь этшарского и торгового наречий. Если в королевстве и существовал местный язык, в чем Ирит очень сомневалась, на нем уже никто не говорил, за исключением разве что нескольких очень упрямых фермеров.
— Когда я была девочкой, — добавила Ирит, — эти глупые языки еще не придумали. Обходились пятью-шестью диалектами, и все поголовно знали этшарский.
— Хорошее было время, — вздохнул Келдер.
Критим по размерам превосходил городки, которые он видел после ухода из Шана-в-Пустыне. Королевский замок высился в полумиле к югу от Великого Тракта, и все это пространство занимали улицы, парки, дома, мастерские, лавки. Центральные улицы даже вымостили брусчаткой.
На Великий Тракт ее, правда, не хватило, но вдоль него тянулись деревянные тротуары. Тут же выстроились гостиницы, харчевни, бордели. Три широких проспекта соединяли Великий Тракт с рыночной площадью, отстоящей на квартал к югу.
В центре площади красовался фонтан: по периметру красный мрамор, посередине — колонна из белого, на ней статуя женщины с кувшином, из которого и текла вода. Колонну окружали скульптуры поменьше. Келдер не привык к таким атрибутам городской жизни.
Он даже задался вопросом, не следует ли считать Критим «великим городом», но все-таки решил, что на большой город он еще тянет, а вот на великий — определенно нет.
На площади дети с громкими криками играли в салочки, гоняясь друг за другом. Один по инерции перескочил через парапет фонтана. Во все стороны полетели брызги. Келдер шуганул его, но никто из окружающих никак не отреагировал, так что мальчишка предпочел не заметить возмущения Келдера.
Аша с завистью смотрела на резвящихся детей, Эздрел косил глазом на витрины винных магазинов, у Келдера ныли ноги: холмы после Оферы закончились, но приходилось все время лавировать между колдобинами.
— Я думаю, сегодня мы останемся здесь, а утром двинемся дальше, — изрек он.
Ирит одарила его ослепительной улыбкой.
— Где тут хорошая гостиница?
— Здесь их несколько, — призадумавшись, ответила Летунья.
— Остановимся в той, что подешевле, — предупредил ее Келдер. — С деньгами у нас негусто.
— Значит, в «Прыгающей Рыбе».
— «Прыгающей Рыбе»? — переспросил Келдер. — Откуда такое название?
Ирит пожала плечами:
— Не знаю, так она называлась всегда.
— Неужели мы рядом с морем?
Девушка захихикала:
— Разумеется, нет. До моря никак не меньше пятидесяти миль.
— Может, тут озеро или река?
Ирит покачала головой:
— Нет тут ни озера, ни реки. Гостиница стоит на улице Медников. — И она указала на уходящую на запад улицу.
Келдер кивнул, оглядел компанию.
Ему показалось, что все уже изрядно поднадоели друг другу.
— Аша, — он повернулся к девочке, — можешь пойти поиграть, но к ужину возвращайся в гостицу. Называется она «Прыгающая Рыба», находится на Удлице Медников. Если не найдешь сама, спроси кого- нибудь из местных жителей. Они покажут тебе дорогу.
— Хорошо, Келдер! — Девочка сорвалась с места и мгновением позже уже играла с детьми.
Келдер посмотрел на Ирит и Эздрела.
Эздрел разглядывал витрины винных лавок, но и не выпускал из поля зрения Ирит. Любовное заклинание держало его крепко, и он не решался отойти от девушки даже ради выпивки. Келдер вздохнул, гадая, что сказать старику.
Ирит, однако, быстро оценила ситуацию и нашла решение. Она исчезла.
— Ирит! — завопил Эздрел. — Ирит, вернись!
Люди начали оборачиваться. Еще бы: Эздрел вертелся вокруг своей оси и размахивал руками, словно слепец, внезапно потерявший ориентировку.
— Эздрел! — Келдер схватил старика за руку. — Эздрел, не волнуйся! Она вернется! К ужину! Мы встретимся в «Прыгающей Рыбе»!
Ему потребовалось несколько минут, чтобы успокоить несчастного. Однако от внимания Келдера не ускользнула грациозная черная кошечка, лавировавшая между ног прохожих. Перед тем как юркнуть в проулок, кошечка повернулась и подмигнула ему.
Эздрел ничего не заметил: он просто не помнил всех обликов, какие могла принимать Ирит. Келдер думал, что старик влюбился бы в кошечку, если б понял, что это Летунья.
