нужно в противоположную сторону, в Новый город, то есть вверх по склону холма мимо Короткой улочки, а потом миновать Вторую и Нижнюю...
Но, попытавшись угадать улицы под крышами, между садов и дворов, Ханнер запутался снова — и ему не оставалось ничего, как только махнуть рукой на юг, добавив не очень вразумительное:
— Примерно туда.
И тут же они понеслись прочь, точно привязанные к Рудире незримыми нитями.
На лету Ханнер сумел-таки рассмотреть детали, которых ему не хватало. Вон он — особняк лорда Андурона с его вычурными башенками и коваными ажурными шпилями на углу Набережной и Второй улицы.
— Бери правее! — крикнул он.
Рудира кивнула, и они ринулись наискось через квартал над садами и двориками. Ханнер увидел внизу знакомый фасад: Центральный проспект.
— Еще правее!..
Вот теперь — верно: они летели прямиком к дому лорда Фарана. Мгновением позже они начали плавно снижаться на мостовую Высокой улицы.
— Погоди, — сказал Ханнер. Он оглядел улицу: на ней были люди, и не просто спокойно идущие по своим делам, а бегущие куда-то сломя голову. Ханнеру даже послышались крики.
— Что делать? — спросила Рудира.
— Набираем высоту. Приземлимся в саду и войдем оттуда, там нас никто не увидит.
— Хорошая мысль, — согласился Отисен.
Рудира кивнула, и четверка вновь устремилась ввысь — перелетела через крышу и опустилась в саду.
Когда они приземлились, Мави споткнулась: она согнула ноги и не успела выпрямить их. Ханнер подхватил ее и тут же выпустил.
— Прости, — сказал он.
— Спасибо, — отозвалась она.
— Что теперь? — спросил Отисен.
Ханнер обвел взглядом аккуратные живые изгороди и клумбы. По воздуху они двигались гораздо быстрее, чем по земле, пересекали кварталы и крыши, вместо того чтобы следовать улицам, так что, несомненно, добрались сюда быстрее, чем дядя Фаран, но он мог появиться с минуты на минуту.
— Идем в дом, разумеется, — проговорил Ханнер. Он подошел к одной из садовых дверей и решительно постучал, очень надеясь, что его услышат.
Открыл им Берн. Он пытался что-то сказать, но Ханнер не был настроен выслушивать приветственные речи и поторопился пройти мимо него в анфиладу, что вела в переднюю часть дома. Спутники поспешали за ним.
— Дядя Фаран направляется сюда, — на ходу сообщил Ханнер Берну.
Его услышала Альрис, растянувшаяся на диване в гостиной.
— Правда? — поразилась она. — Он разве не во дворце?
Стоя в дверях холла, Ханнер развел руками.
— Он будет здесь с минуты на минуту.
— А Нерра с ним? — поинтересовалась Альрис, вставая.
— Нет, — сказал Ханнер. — Он один.
— И без стражников, чтобы охранять пленников? — донесся из гостиной голос Зарека: он сидел неподалеку от Альрис. — Он разве знает, что с ними сделали?
— Он один, — повторил Ханнер. — Больше я ничего не знаю. Не знаю, ни почему он оставил дворец, ни почему идет сюда, ни почему один.
Берн подоспел к концу речи Ханнера.
— Милорд, — сказал он, — думаю, прежде чем твой дядюшка прибудет, вам стоит узнать, что гостей у нас прибавилось.
Ханнер удивленно повернулся к нему.
— Они наверху, отдыхают, — сказала Альрис. — Двое из тех, кого ты привел сюда ночью, — утром они ушли домой. Теперь они вернулись. Соседи ополчились на них и швыряли грязью.
— Что?! Почему?..
—Да потому, само собой, что они чародеи. Наступило неловкое молчание. Семеро — Ханнер, Мави, Рудира, Отисен, Альрис, Зарек и Берн — стояли, переглядываясь, в гостиной и холле, пытаясь понять, что происходит и что теперь делать.
А потом отворилась парадная дверь и вошел лорд Фаран.
— Милорд, — с поклоном обратился к нему Берн, — позволь взять...
Слово «плащ» еще не слетело с его губ, а Фаран уже швырнул ему одеяние. Берн подхватил его и принялся встряхивать и чистить. Фаран оглядел присутствующих. Ханнер, знавший его долгие годы, видел, что дядя старается взять себя в руки; остальные, он подозревал, увидели лишь человека, наконец-то получившего возможность отдохнуть после утомительной пешей прогулки по летнему солнцепеку.
— Ханнер, мальчик мой, — произнес Фаран. — Рад видеть тебя здесь. Не представишь ли меня своим друзьям?
— Разумеется, милорд мой дядя. — Ханнер поклонился. Этикет, которого он избегал всегда, когда мог, правилам которого он почти никогда не следовал, находясь в кругу семьи или среди людей незнакомых, сейчас оказался необходимым и естественным.
— Лорд-советник Фаран, могу я представить вам Рудиру из Казарм?
У Рудиры хватило ума присесть в реверансе.
— Полагаю, вы уже встречались с Мави с Нового рынка — я сегодня встретил ее на площади и пригласил присоединиться к нам. Этот юноша — Отисен, сын Окко, а это Зарек, известный как Бездомный.
Ни один из мужчин не поклонился достаточно низко, хотя Зарек и сделал запоздалую и не очень решительную попытку. Отисен просто глазел, разинув рот.
— Я понимаю так, что вы хозяин этого дома, — сказала Рудира. — Благодарим за гостеприимство, милорд. — И она тепло улыбнулась — чуть-чуть слишком тепло, подумал Ханнер.
Фаран тоже улыбнулся в ответ — улыбкой, которую Ханнер видел сотни раз и отлично знал, к чему она ведет. Он кашлянул.
— Огромная радость принимать таких гостей, как вы, — проговорил Фаран. Он огляделся. — А где же другие? Насколько я знаю, племянник привел сюда прошлой ночью больше дюжины гостей.
Ханнер помедлил.
— Другие ушли, милорд, — сказал он. — Четыре преступника, которых отказался принять лорд Азрад, были переданы магистрату управы Старого Торгового квартала, а остальные, когда волнения пошли на убыль, вернулись домой. Правда, двое из них потом снова пришли сюда.
Фаран поднял бровь.
— Волнения, мой мальчик, еще только начинаются.
— Потому-то они и пришли снова, — сказал Ханнер.
Фаран кивнул.
— А скажи мне, все ли мои гости владеют той новой силой, что проснулась в прошлую ночь, этим так называемым чародейством?
Ханнер сглотнул и переглянулся с остальными.
— Я владею, — гордо заявила Рудира, разводя руки и на несколько дюймов взлетая над полом. К удивлению Ханнера, улыбка Фарана стала шире.
— Я не настолько силен, как Рудира, но и я чародей, — сказал Отисен.
— И я, — признался Зарек.
Фаран поглядел на Мави, но она только пожала плечами.
— Я — нет, — сказала она. — Я просто разговаривала на площади с Ханнером, мы увидели, как ты вышел из дворца, и... и меня принесли сюда.
— Те двое, что наверху, тоже чародеи, — вставил Ханнер.
