— С Анкарой? Волнуется, конечно, но...
—Я про Панчу.
— О!.. — Тетта на миг смутилась, потом сказала: — Думаю, да. Ее заперли в комнате и послали за жрецом.
—З а жрецом? Зачем?
— Чтобы попытаться ее вылечить, конечно! — Через голову Орин Тетта взглянула на Мави.
— А как Аниара? — вмешалась Ория. — Она-то не чародейка?
— Говорит — нет, — отвечала Тетта. — Она неплохо держится, но не может уйти из дому, пока там жрец.
— Значит, сегодня ее не будет? — уточнила Мави.
— Нет. — Тетта оглядела подруг. — Думаю, нам стоило бы сходить туда и успокоить ее.
— Конечно же, сходим! — согласилась Ория. Она зябко повела плечами. — Ну надо же, собственная сестра — чародейка! Вот ужас-то.
— Не такой уж и ужас на самом деле, -возразила Мави.
—Ты-то откуда знаешь? — фыркнула Тетта.
Мави улыбнулась и принялась объяснять, как она провела вчерашний день. Подружки были поражены — что и ожидалось.
— Может, стоило бы рассказать Панче об этом доме чародеев, — задумчиво предложила Ория, когда Мави закончила свой рассказ.
— Но ее же лечат! — возразила Тетта.
— Но вряд ли вылечат, — с сомнением покачала головой Мави. — Не верю я, что чародеев можно вылечить.
— Пойдем посмотрим? — Ория вскочила. — Только сперва отнесем все домой...
Подружки закивали, и уже через полчаса троица беседовала с Аниарой и ее матушкой в гостиной их дома, изо всех сил делая вид, что не слышат несущегося сверху бормотания.
— Надеюсь, сработает. — Аниара взглянула вверх.
— На самом деле быть чародеем вовсе не так ужасно, сказала Мави. — Кое-кто в доме лорда Фарана просто гордится этим. И, думаю, порой это очень удобно — владеть такой силой.
Аниара содрогнулась.
— От нее мороз по коже, — призналась она. — Что, если сестра обезумеет, как те, другие? И начнет ломать вещи? Или вокруг нее станут исчезать люди? А что, если...
В этот миг солнечный свет померк, а Мави и всех остальных будто придавило чем-то.
Мави сглотнула.
— Кажется, молитвы жреца подействовали, — сказала она. Мысль о том, что наверху, в комнате Панчи, присутствует бог или какое-то его воплощение, заставила ее волноваться не меньше, чем полный дом чародеев.
— Интересно, кого он призывает?.. — Ория смотрела наверх.
— Помнится, когда болел Дириэль, жрица призывала Блакроса, — отозвалась Тетта. — Она сказала тогда, что Блакрос — бог-целитель.
— А мне кажется, чародейство в исцелении не нуждается, -с сомнением произнесла Мави. Она взглянула на мать Аниары — и Панчи: та с несчастным видом сидела в углу в кресле-качалке.
Женщины помолчали; в доме был бог, и это действовало на всех, хоть и по-разному. Наконец Аниара попросила:
— Мави, расскажи еще про лорда Фарана!
Радуясь, что можно отвлечься, Мави принялась подробно описывать, что и как делал и говорил накануне лорд Фаран. Она как раз дошла до его колдовского разговора с Итинией, когда воздух колыхнулся и незримая плита поднялась с их плеч.
Все взоры обратились к лестнице.
— Должно быть, кончилось, — сказала Ория.
Мгновением позже наверху растворилась дверь, послышалось всхлипывание Панчи, и на лестнице, оправляя белое одеяние, появился жрец.
— Как там? — Аниара вскочила.
Жрец глубоко вздохнул и лишь потом ответил:
— Я советовался с богиней Унниэль Проницательной. Боюсь, результат не тот, на какой вы рассчитывали.
— О чем ты говоришь?
Жрец снова вздохнул.
— Богиня не признала в твоей сестре человека. — Не дав никому ничего сказать, он поднял руку и продолжал: — Само по себе это значит немного: боги видят не так, как мы, и часто не признают магов — кроме жрецов — людьми. Кое-кого из людей они не видят вообще; мы не понимаем почему, а боги не утруждают себя внятными объяснениями. Унниэль видит Панчу, но не как человека; она сказала: Панча — творение, для которого в этшарском названия нет.
Аниара издала полупридушенный стон.
— Унниэль не смогла поведать мне ничего достойного внимания и про сами чары, — вновь заговорил жрец. — Она не может снять их и уверила меня, что этого не сможет никто, ни боги, ни демоны. Она сказала, вряд ли какая-то иная магия может обратить превращение Панчи, мешает что-то у той в голове — богиня назвала это урсеттор фуал, — однако она напомнила мне, что даже боги не вполне разбираются в магии и не знают точно, чего можно добиться с ее помощью.
— Так Панча по-прежнему чародейка? — потребовала ответа мать Аниары. Мави в удивлении обернулась: старая дама перестала раскачиваться и пожирала жреца глазами.
— Она осталась чародейкой, — подтвердил жрец. — Больше, чем сделал, я сделать не могу.
— В моем доме чародеям не место, — решительно заявила старуха.
— Мама, она твоя дочь! — воскликнула Аниара.
— Уже нет. Ты слышала, что сказал жрец, Аниара: она теперь даже не человек! Она — тварь, которая притворяется моей дочкой.
— Я не говорил... — начал жрец.
— Человек или нет — но чудовищем она вот-вот станет, — заявила старуха. — Кто-нибудь уже слышал про дом в Морском районе — там, где Варрин-Ткач в мгновение ока снес верхний этаж? Едва собственную жену не пришиб!
Девушки переглянулись.
— Прошу тебя, мама, это же ее дом, — сказала Аниара. — Куда ей еще идти?
Мави уже знала, что будет дальше; и точно — Тетта и Ория повернулись и уставились на нее. Мать Панчи ткнула в нее пальцем, и Аниара тоже обернулась.
Озадаченный жрец тоже смотрел на нее — просто потому, что смотрели другие.
— Ну ладно, — сдалась их безмолвному напору Мави. — Я отведу ее туда. — Правду сказать, согласилась она не только из сочувствия к Панче, но и потому, что могла лишний раз повидать лорда Ханнера и убедиться, что он все еще принадлежит ей.
— Могу я узнать — куда? — спросил жрец.
— Объясни ты. — Аниара уже шла к лестнице. — Я пока помогу Панче собраться.
Обрабатывая толпу на площади — срезая с поясов кошельки и опуская их в собственную суму, — Танна-Воровка не переставала размышлять, с кем ей поговорить об Элькене. И надо ли вообще о нем с кем-нибудь говорить. Она пришла сюда, чтобы предупредить городскую стражу насчет чародеев, но сразу же поняла, что им уже все известно. Гвардейцы у входа во дворец, шумящая толпа — дураку понятно, про чародеев знают все.
И за ее сведения никто ей и гроша не даст.
Она пожалела, что потратила день, хороня Элькена; а еще ведь надо было отмыться, украсть чистую одежку и хоть немного успокоиться. Приди она сюда вчера да расскажи все — глядишь, ей и перепало бы несколько медяков.
