— Или даже лорд Азрад Младший, — заключил первый солдат.
— Стало быть, правитель намерен передать эту должность своему родственнику?
— По-моему, он никому больше сейчас не доверяет.
— Кроме нас, конечно, но мы же не придворные.
Ханнер поморщился.
— О да, конечно, — согласился он. — А не знаете ли вы, что правитель Азрад намерен сделать с чародеями?
Солдаты снова переглянулись.
— Об этом мы, милорд, говорить не можем, — сказал один из них. — В конце концов вы ведь были вместе с теми чародеями — вдруг они сейчас слушают наш разговор при помощи своей магии?
Ханнер улыбнулся.
— Такое чародеям не под силу, — сказал он. — Их магия работает совсем по-другому.
— Да откуда же мне это знать, милорд? — отмахнулся стражник. — Ворлоки появились совсем недавно. Кто может знать, на что они способны?
— Лучше уж поберечься, — прибавил другой.
— А насчет меня вы что-нибудь слышали?
— Я — ничего, милорд.
Второй стражник только молча развел руками.
— Что ж, спасибо вам, — заключил Ханнер. Он видел, что Альрис косится на него сердито и нетерпеливо, а у Берна весьма озабоченный вид. Указав на Берна, он прибавил: — Я свидетельствую, что этот человек — домоправитель лорда Фарана и что вчера по крайней мере он не был чародеем. Если только за ночь его не зачаровали — он самый обычный человек.
— Благодарю, милорд. — Стражник поглядел на своего сотоварища. — Что же, мы тогда, пожалуй, пойдем.
— Хорошо, — сказал Ханнер. — Спасибо вам, что проводили сюда леди Альрис и Берна.
Солдаты разом отвесили ему короткий поклон и заторопились прочь, а Ханнер отпер дверь в покои.
— Ты уже знаешь, что дядя Фаран умер? — спросила Нерра.
— Да, — ответила Альрис. — Это просто ужасно! Бедный дядя Фаран!
— Это случилось быстро, — неловко заметил Ханнер и, распахнув дверь, пропустил девушек вперед.
Когда все вошли и дверь в покои была закрыта, Ханнер сказал:
— Я так понимаю, ты, Альрис, пришла сюда просто потому, что хотела вернуться домой, но что понадобилось здесь тебе, Берн? Или чародеи выгнали из дома всех, кто не принадлежит к их числу?
Альрис и Берн переглянулись.
— Нет, милорд, — сказал Берн. — Боюсь, мы пришли с дурными вестями, и... в общем, нам нужен ваш совет.
Ханнер похолодел.
— Опять дурные вести? -воскликнул он. — Разве недостаточно того, что дядя Фаран погиб, а Рудира и Варрин сгинули невесть куда?
— Речь идет о том маге, — пояснила Альрис, усаживаясь в кресло.
— Каком маге? О том, что убил дядю Фарана?
— Да нет же, нет! — поспешно проговорил Берн. — О Манрине.
— Что же с ним случилось?
— Сегодня утром мы нашли его в постели мертвым, — сказал Берн. — Ульпен, его подмастерье, сказал, что Манрина убили волшебством — за то, что он отказался исполнить приказ Гильдии магов.
Ханнер на миг задумался, а потом спросил:
— И откуда же Ульпену это известно?
— Гильдия послала ему сон, — ответила Альрис. — С тем же самым приказом. Только он подчинился.
Это было вполне приемлемое объяснение. Ханнеру доводилось слышать о Заклятии Ниспосланного Сна, хотя сам он никогда не испытывал на себе его действие.
— И каков же был приказ Гильдии?
— Этого Ульпен нам не сказал, — ответил Берн.
— Но он говорит, что больше он не волшебник, — прибавила Альрис. — И не подмастерье. Просто чародей — и все.
Ханнер широко раскрыл глаза.
— Я и не знал, что такое возможно!
Альрис пожала плечами.
— Во всяком случае, именно так он говорит.
Ханнер кивнул. Что ж, этого и следовало ожидать. Гильдия магов привела в действие свой закон, как и в случае с дядей Фараном, — аристократ не может владеть магией, а маг — пользоваться разными видами магии.
Манрин и Ульпен стали чародеями не по собственной воле, а потому Гильдия предоставила им выбор — отказаться от одного из видов магии либо умереть. А ведь от чародейской силы отказаться невозможно.
Зато, оказывается, есть способ перестать быть волшебником. Любопытная информация, хотя и не особенно полезная.
Известие о смерти Манрина тоже представляло интерес хотя оно Ханнера особенно не опечалило. Он едва знал старика, да к тому же не видел, какое отношение смерть Манрина имеет к нему лично. Он уже хотел сказать об этом, когда в дверь постучали.
— Я открою, — бросила Альрис, спрыгнув с кресла. Она распахнула дверь, и Ханнер услышал знакомый голос:
— Альрис! Ты уже дома?
— Мави! — воскликнула Нерра, соскользнув с подоконника. — Входи же, входи!
Альрис ввела Мави в комнату, и Нерра от души обняла подругу. Ханнер улыбнулся девушке, но не посмел даже протянуть ей руку.
— Доброе утро, Мави, — сказал он.
— Ханнер! — Девушка одарила его ослепительной улыбкой. — Как приятно видеть всех вас под родным кровом! Я узнала, что вход во дворец снова открыт, вот и пришла навестить Нерру — а вы, оказывается, все здесь! — Тут она заметила незнакомого человека и вопросительно глянула на Ханнера.
— Берн как раз собирался сообщить нам, зачем он пришел, — пояснил Ханнер и бросил на слугу дяди выжидательный взгляд.
— А... ну да, конечно, — пробормотал Берн и, покосившись на Мави, громче добавил: — Все очень просто, милорд. После смерти вашего дяди ты стал законным владельцем особняка на углу Высокой и Коронной улиц, а стало быть, теперь ты мой хозяин. Я пришел узнать, каковы мои новые обязанности — если, конечно, вы решите сохранить за мной прежнее место — и что вы думаете делать с этим домом.
— Лорд Фаран мертв?! — воскликнула Мави и в ужасе зажала рот ладонью.
— Он умер вчера, — сказал Ханнер. — Гильдия магов казнила его за незаконные занятия магией.
— Но он успел убить волшебника, которого они послали, — добавила Альрис. Ханнер не стал с ней спорить: грех убийства незнакомого мага отягощал его душу, и хотя со временем он скорее всего справится с угрызениями совести, каяться именно сейчас совершенно ни к чему.
— Это ужасно! — выдохнула Мави, упав в кресло. Нерра ободряюще погладила ее по руке.
— Извини, что прервали тебя, Берн, — сказал Ханнер, когда Мави наконец успокоилась. — Так о чем ты говорил?
— Я говорил, милорд, что теперь ты старший в семье, а следовательно, наследник лорда Фарана. К тому же он именно тебя назвал таковым в бумагах, которые оставил мне на сохранение, — на случай, если
