Эллис судорожно сжала льняную салфетку.
— Вы шутите?
— Нисколько. Я совершенно серьезен. Но раз под окнами нет следов, значит, наш наблюдатель должен был заглядывать в кухню с крыши, а в таком случае лицо его было бы перевернуто. Конечно, он мог быть и в маске, надетой кверх ногами. Это объяснило бы кое-что… Нам осталось бы только выяснить, почему мы не слышали никакого шума на крыше. Или вы все-таки что-то слышали?
Эллис покачала головой.
— Нет. Ничего.
Она внутренне содрогнулась. Это ужасно. Кто мог сделать это и зачем? Эллис считала, что знает всех в округе, знает так хорошо, что если бы кто-нибудь имел склонность к подобным шуткам, она непременно слышала бы об этом. С другой стороны, никто не может знать своих ближних настолько, чтобы быть уверенным в них…
Нейл пристально наблюдал за ней, и быстрая смена выражений на лице Эллис сказала ему очень много. Он решил, что настало время переменить тему.
— Я уверен, — успокоительным тоном произнес он, — что это просто глупая детская выходка. Ну-ка, припомните, кого из своих читателей вы особенно сильно распекали в последнее время?
Ее лицо отозвалось таким явным облегчением, что Нейл снова подумал о страхе, который она носит в душе. Еще одна загадка в длинном списке вопросов и тайн, окружающих эту женщину… Почему она так странно отреагировала на фотографию кинжала? Почему она считает необходимым прятать свой страх?
— Я позвоню в департамент, — объявил он, расправившись с едой. — Пусть пришлют человека, чтобы он присмотрел ночью за домом.
— Но вы же сказали…
Он не удостоил ее взглядом. Эта женщина начинает занимать слишком большое место в его мыслях и особенно чувствах, чего он не может себе позволить.
— Возможно, это и в самом деле просто глупая детская шутка. Но если проказник решит еще раз напугать вас и вернется, то пусть кто-нибудь встретит его снаружи.
Эллис тоже поднялась и проводила его на кухню к телефону.
— Но вы действительно уверены, что это не лишнее? — О Боже, можно представить себе, какие пойдут сплетни! Мисс Эллис, помешанная старая дева, совсем спятила — под каждым кустом ей мерещатся коварные насильники! Она станет объектом сальных шуточек у Торнби… — Мистер Морфи…
— Зовите меня Нейл. — Он уже взял трубку, но неожиданно резко обернулся к Эллис. — Послушайте, Эллис, у меня личные счеты с подонками, которые издеваются над женщинами и детьми. И я этого так не оставлю. Ни на секунду, черт меня возьми!
Эллис посмотрела на него. Она была высокой женщиной и привыкла смотреть глаза в глаза мужчинам. Но Нейл был сантиметров на пятнадцать выше, и эта разница заставляла Эллис чувствовать себя маленькой. Хрупкой. Женственной. Заставляла замечать темную вечернюю щетину на изуродованной щеке и то, какие широкие плечи и узкие бедра у этого мужчины, как ловко сидит на нем его серый костюм… Какие у него загорелые, большие и длинные руки.
Эллис задержала дыхание и заставила себя остановиться. За долгие годы она приучила себя не обращать внимания на такие вещи, она вымуштровала свое тело и почти поверила в то, что у нее нет никаких желаний… Но вот сейчас все стены и барьеры, за которыми она заперла свою женственность, вдруг показались ей слабыми и ненадежными. Эллис резко отвернулась.
— Отлично, — бросила она и заспешила в гостиную убирать посуду.
Через двадцать минут приехал представитель закона. Сьюзен Хейли — единственная женщина- полицейский в округе и лучшая подруга Эллис. Сьюзен быстро взглянула на Нейла, потом на Эллис и усмехнулась. Эллис совсем не понравилась эта усмешка.
— Так что у вас тут произошло? — повернулась Сьюзен к Морфи, прежде чем Эллис успела открыть рот.
Нейл изложил суть происшествия и сделал это так четко, точно и коротко, что у Эллис не осталось никаких сомнений в его профессионализме. В округе давно уже поговаривали, что Нейл Морфи работал в полиции, прежде чем перебрался сюда, на эпизодическую работу у Фрэнка Робинсона. Значит, слухи оказались верными. Эллис ни за что не сумела бы так рассказать о случившемся, даже если бы несколько часов кряду готовила свое выступление.
Сьюзен пошарила фонариком по скатам крыши, и они с Нейлом приступили к детальному осмотру места происшествия. Почувствовав себя лишней, Эллис вернулась в дом и принялась за мытье посуды.
Она протирала кухонный столик, когда они вернулись. Нейл, кажется, опять замерз, с тревогой подумала Эллис. Почему он не догадался хотя бы накинуть пиджак!
— Ну вот, — сообщил Морфи, — мы выяснили, как это было сделано.
В руках у Сьюзен болтался кусочек бечевки с обрывком воздушного шарика на конце.
— Просто детская шутка, Эллис, — подтвердила она. — Мы с Нейлом установили, что, когда ты заорала, шутник прострелил шарик из винтовки. Поэтому-то лицо бесследно растворилось, как привидение во тьме.
Нейл со Сьюзен посидели еще чуть-чуть, выпили кофе с тортом, а потом Сьюзен предложила Нейлу подбросить его домой на машине.
Оставшись одна, Эллис вновь почувствовала себя одинокой и беспомощной в своем огромном пустом доме. Глупая детская шутка, твердила она, заставляя себя как ни в чем не бывало проверять на ночь запоры на дверях и окнах.
Стоя под душем, она пыталась запретить себе думать о сумасшедших и маньяках — недаром ведь одиноким женщинам не рекомендуется смотреть фильмы ужасов, — а потом долго-долго присыпала тело тальком, стараясь успокоить нервы.
Наконец, сама не веря собственной смелости, она улеглась в постель и поспешно закрыла глаза, как ребенок, который боится темноты… А ведь я действительно боюсь темноты, подумала Эллис. Тридцатилетняя баба, цепенею от ночного мрака, от ночных теней, от темных улиц… Содрогаюсь при мысли о боли, которую может причинить мужчина… как это сделал Стив Брукс много лет назад…
Они со Стивом обручились на старшем курсе колледжа, как раз за две недели до того ужасного случая, навсегда повернувшего вспять ее жизнь. Очнувшись от комы, Эллис сразу же потянулась к Стиву, ища у него понимания и защиты…
А он просто разорвал их помолвку.
— Цель брака— это иметь детей, — объяснил он тогда. — Ты же, Эллис, уже никогда не сможешь стать матерью. Так какой же тогда смысл?
Какой же тогда смысл…
Даже сейчас, лежа в постели, закутавшись в одеяла, при свете лампы, отгоняющей ужасы и тени, которым нет названия, Эллис зажмурилась, заглушая боль, которая до сих пор точила сердце. Прошли годы, она давно поняла, что Стив, наверное, был самой незначительной из ее потерь. Что значила эта мелочь по сравнению с истинным несчастьем — потерей способности к материнству.
Эллис знала, что лишилась самого драгоценного, того, что единственно делает женщину женщиной, что дает цель и смысл жизни и делает желанной для мужчины. Она утратила все это, утратила навсегда. И никогда больше Эллис не посмеет приблизиться к мужчине, не позволит снова оттолкнуть и отвергнуть себя…
Лежа в огромной пустой постели, Эллис вслушивалась в насмешливый шепот, доносившийся откуда- то из-за границ ее слуха… И снова вернулось ощущение чьего-то присутствия. Что-то страшное таилось совсем близко, и оно выжидало. Оно искало.
Искало ее, Эллис.
На следующее утро Нейл Морфи с голым торсом, в одних черных джинсах с застегнутой молнией, но расстегнутой пуговицей, мрачно сидел над своим кофейником. Он проклинал то странное настроение, которое привело его вчера ночью, после того как Сьюзен высадила его из машины, к стойке Торнби. Хозяин
