Нейл принялся набирать номер.
— Эл, дорогая, если бы кинжал не имел к тебе никакого отношения, я ни за что не стал бы беспокоиться сам и беспокоить по пустякам Питера О’Брайена. У него полно гораздо более… Привет, Мэгги. Это Нейл. Мне передали, что Пит звонил.
На свете столько людей, которые знают Нейла гораздо лучше меня, думала Эллис. Вот и эта женщина, с которой он сейчас болтает. Он говорит с ней, как со старым другом, расспрашивает о муже, собаках, дает ей номер своего телефона, чтобы этот О’Браен мог перезвонить в течение двух ближайших часов…
Положив трубку, Нейл повернулся к Эллис и, заметив, что она притихла и погрустнела, быстро придвинулся ближе.
— Питер перезвонит мне после кафедры. Пойдем, пообедаем у Мейбл?
…Он не хочет возвращаться домой, где стоит елка, догадалась Эллис. Телефонные звонки из офиса были предлогом, чтобы уехать прочь из дома, а теперь он приглашает ее на ланч с единственным желанием оттянуть возвращение. Она открыла было рот, чтобы сказать, что она ни за что не заставит его наряжать елку, что вообще, если эта чертова елка так мучает его, то она сегодня же вышвырнет ее вон, но что-то в лице Нейла заставило ее промолчать.
Какая-то затаенная боль таилась в глубине его глаз. Это было не физическое страдание, но что-то, чему Эллис не могла найти определение и что наполнило ее душу тоской и мучительным беспокойством.
— Если мы пойдем обедать к Мейбл, — тихо проговорила она, собравшись с силами, — то дадим повод для сплетен.
— Мы давно уже дали его, Рыжик. Уна вчера предупредила меня, что о нас с тобой судачит весь округ. Может быть, нам стоит дать им настоящий повод?
Этот вызывающий вопрос чуть было не заставил Эллис броситься в объятия сидящего напротив нее мужчины, но во взгляде его серо-зеленых глаз она прочла усмешку, больно кольнувшую ее, хотя не далее чем несколько дней назад ей и самой пришла в голову точно такая же мысль.
— Так ты считаешь, я его еще не давала? — выдавила она, надеясь, что провалится сквозь землю вместе с последним словом. Как этому человеку удается лишать ее последних остатков благоразумия?!
Нейл встал и, перегнувшись через стол, бросил на растерявшуюся женщину театрально-свирепый взгляд.
— Пока ни малейшего, уж поверь мне!
Глядя, как румянец смущения заливает ее лицо, Нейл улыбнулся. Он уже забыл, когда последний раз видел краснеющую женщину. Впрочем, если и видел, то уж наверняка не ровесницу Эллис. Такой, как Эллис, вообще больше не существовало на свете.
Они отправились к Мейбл на машине. Хотя в этом не было особой необходимости. Два квартала они бы запросто прошли пешком, но Морфи хотел, чтобы Эллис привыкла ездить с ним в машине. Он уже видел, что каждый раз, когда она оказывалась внутри вместе с ним, она еще на один шаг удалялась от своих страхов.
Даже если бы Мейбл и слышала о вреде холестерина, это ни на йоту не изменило бы ее кулинарных пристрастий. В ее заведении строго придерживались старых добрый традиций, не делая исключения даже для яичницы и жареного картофеля, а калорийность каждого блюда в меню точно соответствовала его вкусу. Стряпня Мейбл отзывалась греховным соблазном, и Эллис давно привыкла принимать это как должное. Если уж ей раз в полгода случалось зайти сюда, она объедалась вовсю, не думая ни о своей талии, ни о том, какой цифрой покарают ее наутро безжалостные весы в ванной за обжорство.
— Сэндвич с бифштексом и жареную картошку, — заказала она. — И кофе.
Нейл последовал ее примеру. Когда принявшая заказ девушка отошла, он завозился на своем месте, пытаясь поудобнее разместиться на стуле.
— Неужели ничего не помогает? — спросила Эллис.
Он посмотрел на нее, и медленно, очень медленно улыбка приподняла уголки его рта.
— Отчего же. Есть парочка вещей, которые на какое-то время заставляют меня забыть обо всем.
Эллис почувствовала, как горячий румянец вновь заливает ее щеки.
— Не надо.
— Хорошо.
Ты не должен дразнить ее, одернул себя Нейл. Не только потому, что она смущается. Просто уж слишком близки были вы вчера и теперь нужно держаться подальше, если не хочешь, чтобы события приняли необратимый характер… Пусть ему есть что предложить ей. И пусть она даже жаждет его предложения.
Но Эллис слишком неопытна, и кто знает, сумеет ли она впоследствии справиться со своими чувствами.
Столько веских доводов и важных причин, чтобы держаться подальше от нее… И все бы хорошо, но что делать, если каждой клеточкой своего тела Нейл Морфи хотел любить эту женщину… Если он сходил с ума от желания обнять ее… познать ее. Эллис… Такая теплая, страстная, невинная. Любить ее было бы сумасшедшим блаженством, он ни секунды не сомневался в этом.
Это не шло ни в какое сравнение ни с чем в его жизни. Стоит лишь вспомнить, как она вспыхнула вчера в его объятиях, чтобы понять, что в постели эта женщина одурманит посильнее любого наркотика… и вызовет такую же зависимость.
Но он не достоин этой необыкновенной женщины. Необыкновенной. Он твердо знал это. И чувствовал себя виноватым уже потому, что позволил себе такие мысли о ней.
Нейл снова поерзал в поисках положения, в котором боль хоть немного ослабила бы свои когти. Но нельзя найти то, чего не существует…Это только кажется, что облегчение возможно.
— Тебе вовсе не нужно украшать елку, — сказала Эллис, когда принесли заказ. — Я знаю, что… тебе это тяжело.
Он резко вскинул голову и внимательно посмотрел ей в лицо. Интересно, чем еще он выдал себя, не подозревая об этом? Да, конечно, вчера Эллис увидела, как он сидел под елкой и рыдал, словно младенец.
И не стыдился своих слез. Есть вещи, которые нужно оплакивать. Кое-что в этом мире стоит мужских слез…
— Я помогу, — спокойно ответил он, давая понять, что вопрос исчерпан… Одни вещи вызывают слезы, другие требуют встречи лицом к лицу.
— Вы невыносимы, Нейл Морфи! — сухо заметила Эллис. — Не можете хоть немного подумать о себе, так подумайте о тех людях, которые страдают оттого, что не могут ничем помочь вам и утешить вашу боль!
— Я не достоин утешения.
Эллис поперхнулась. Лицо Нейла оставалось бесстрастным, но ей и не нужно было ничего читать на нем. Он не достоин утешения?! О Боже…
Ни к кому и никогда она не испытывала такого сострадания. Она с радостью достала бы с неба солнце и луну со звездами впридачу, если бы только это помогло ему. Она не могла поверить, что столь благородный и искренний человек мог заслужить такую муку, но, оказывается, он уверен, что это так.
— Много лет назад, — задумчиво начал Нейл, — меня послали в крошечный городишко на юге. Я вырос в Чикаго, в армии большую часть времени провел в карауле, если не считать часов на университетской скамье. Можешь себе представить, какое впечатление произвело на меня это местечко… В городишке насчитывалось не более ста жителей и ни одной автостоянки. Я просто не мог поверить, что на свете остались такие уголки.
— А зачем тебя послали туда?
— Несколько наркобанд переправляли кокаин из Южной Америки, и мы подозревали, что самолет с грузом приземляется где-то возле этого городка. Я должен был создать себе репутацию самого отпетого негодяя, чтобы мне предложили работенку в банде.
Он поднял глаза от бифштекса и неожиданно печально улыбнулся.
— Я столько лет был уличным бойцом, но вот попал в совершенно другой мир. На другую планету.
