— Уели нас с тобой, Егор, — усмехнулся Савва. — В Москве, кстати, большинство девушек в таком виде разгуливают. Мода, понимаешь.
— Там мода, а здесь — блудницы! — буркнул Егор, все еще злясь.
— Не суди и не судим будешь. Каждый человек, слышишь, Егор, каждый сам себе дорожку выбирает. Всех праведниками не сделаешь, Веру-Истину в каждого не вдохнешь.
Они посидели еще немного.
— Давай-ка, Егор, иди спать, пока прохладнее стало. Завтра у нас день хлопотливый будет.
Егор понял, что зевает. Он уже поднимался, когда Савва остановил его и, понизив голос, спросил:
— Ты действительно умеешь обращаться с «глушилками»?
— Да. Обучен.
— Хорошо. Это нам может пригодиться. Хотя… лучше бы уж не надо, правда?
Егор пожал плечами. Как тут ответить? Сам же только что и сказал, что у каждого — своя дорожка. И никто не ведает, что на этой дорожке повстречаться может. «Бумеранг» накрылся, так зато теперь «глушилки» есть, есть чем врага встретить.
Савва посмотрел ему в лицо и улыбнулся:
— Воин пустыни… как есть воин. Ты хоть девушке своей, Марине, присмотрел чего-нибудь?
— Нет пока, — смутился Егор и снова сел рядом. — Как-то ничего на глаза не попалось такого… Она ведь тоже воин. Не лак же ей светящийся дарить…
Сказал и сразу представил себе Маринку с голыми ножками и светящимися распущенными волосами: «Кхм… а красиво было бы, прости меня, Господь-Аллах! Уж чего-чего, а скроена Маринка на диво ладненько. Когда в кои-то веки в платье и праздничных сапожках щеголяет — просто глазам смотреть больно, чисто ангел небесный!»
— Подари-ка ей вот это, — вдруг сказал Савва и протянул Егору ладонь, на которой лежало колечко. — Вот, смотри, здесь нажимаешь и слушаешь в ларингах песни старинные, русские. Бери! Это еще от прадедов наших кольцо. Почти антиквариат. Сегодня, пока вас не было, торговец предложил. Я взял. У меня-то два сына, взрослые уже, а жене подарок я отдельно пригляжу.
— Неудобно как-то… — пробормотал Егор, глядя на кольцо.
— Бери. Пусть у вас с Мариной память обо мне останется. Считай, что на свадьбу подарил, а то кто его знает, куда меня моя дорожка выведет. Ну давай, дрыхни. А я тут подежурю.
Засыпал Егор под тихую песню кольца. Надел его на палец, включил, усталую голову на рюкзак свой положил и слушал… слушал…
И совсем уж страшное, жуткое — со словами, как из глухой дозорной ночи, — как будто не будет уже никогда ясного рассвета, а только смерть лютая, неминуемая…
Собрались в этот раз быстро. Пока собирались, Егор попросил Зию несколько зарядов к подствольнику для Маринки купить. Гоша-солдат и еще пара мужиков с Лилькой и Ромкой-джи буквально бегом-бегом по фургонам пробежались — гостинцев набрать. Ромке-джи особо ничего не надо было, у него теперь все есть, даже калаш трофейный и к нему «родной» шлем! Дядько Саша расщедрился. Все равно, говорит, трофеев неплохо взяли, держи, не буду жмотиться. Теперь в дозоре ты боец полностью экипированный. Шлем-то с ночным зрением! Да и система целенаведения работает. Не то что большинство шлемов в Городе — старые, барахлящие давно. У муллы-батюшки да у дядько Саши самые лучшие, да!
Егор вначале позавидовал, а потом подумал, что зря. Ромка-джи теперь уже боец опытный. Нельзя ему без нормальной экипировки в дозоры ходить… да и обратно — от Челябы до Города — тоже путь неблизкий… и его, между прочим, еще пройти надо! Так что пусть владеет Ромка-джи заслуженными трофеями. А Егору пока привычнее с дедовым калашом дозорить. А ночное зрение он себе на будущий год закажет, если на то воля Господа-Аллаха будет.
Ну и калаш со шлемом у Ромки-джи пока еще не именные. Так что в дозор мужики будут брать их по очереди. И Егор с легким сердцем поздравил друга, на которого Лилька теперь смотрела, как на ниндзя Господа-Аллаха, а сам он пребывал в некоем непонятном состоянии от свалившихся на него богатств. Здорово похоже на ту минуту, когда Ромка-джи от Лильки сковородкой по голове получил. Глаза разъезжаются, улыбка бессмысленная с лица не сходит, ходит за руку с Лилькой и сияет, как начищенный медный кувшин.
Зия с Егором в этот раз без приключений обошлись. Наведались к одному сонному типу неподалеку, спросили товар, получили его, проверили. На вид вроде нормально.
— Чего разглядываете? — зевая во весь рот, сказал мужик. — У меня сам Эмир-Восход отоваривается. Ни разу еще нареканий не было. Круче товары только у ментов встречаются, но у них и подороже все будет. А таким воинам, как вы оба, я бы не рискнул говно-товар подсовывать. Я еще жить хочу и дело свое продолжать.
За занавеской такой же сонный женский голос спросил:
— Ты потише орать не можешь, чудище?
— Спи, женщина! — грозно сказал мужик и подмигнул. — Шайтан-девка, просто шайтан! Если сына мне родит, тот точно хан-атаман будет! — понизив голос до заговорщицкого шепота, добавил он.
В общем, взяли и набрали зарядов на всю команду, а не только для Маринки.
— Раз уж сам Эмир-Восход, то и нам не зазорно! — подмигнул Зия Егору. — Мы его, правда, не знаем, но отзывы о нем, как видишь, уважительные.
И правильно. Путь впереди длинный.
Охрана у тента спокойно их обратно пропустила, только тощий парень в повязке, на манер хунхузовской, с уважительным поклоном по очереди коснулся двумя пальцами рукавов Зии и Егора… и пальцы эти себе ко лбу приложил. Егор этот жест только раз в жизни видел, когда мулла-батюшка из дозора возвращался вместе с зеленым еще Егором. Принесли они тогда в Город трофеи после памятного боя, первого боя Егора. Тогда Селим-Веня этим жестом у ангела-хранителя муллы-батюшки удачи себе просил.
А теперь, значит, есть у них с Зией эта удача… и люди о ней знают. Странно как-то. Выходит, они здесь не просто одни из многих, а люди известные, обсуждаемые! Приглядывают за ними, восхищаются. Ну Маринка рада будет!
А когда уже в фургон залезали, Егор вспомнил, что не принес ангел-хранитель муллы-батюшки удачи
