зала:
– Сдачи не надо!
Шагов я, естественно, не услышала.
Что же, я узнала достаточно, чтобы понять: мне в кавалеры достался отчаянный сорвиголова, и как только Лео с Эдгаром отвлекутся, на него сразу накинутся. Первой будет Катрин. А еще я знала, что без Макса мне не жить. Без Макса мне будет все равно, от чего умирать, от тоски или от вампирских клыков. А еще мне очень хотелось ему помочь. Взять на себя часть его боли. Но я не знала как. Просто быть рядом? Этого так мало!
Я придвинула к себе букет. Мне никто никогда не дарил такие шикарные розы! Так и хотелось подбросить их над головой, чтобы на меня обрушился розовый дождь.
Вернувшийся Макс застал меня с глупым выражением счастья на лице. Секунду он напряженно вглядывался в меня, словно пытался обнаружить какую-нибудь перемену. Но ничего не изменилось, я все так же любила его. Очень любила.
– Ну что, готова к путешествию? – Настороженность исчезла. Он снова улыбался.
Не успела я шагнуть за портьеру, как меня кто-то окликнул. Я обернулась, но полумрак зала оставался недвижим.
Показалось?
Я сильнее прижала к себе цветы и снова услышала чей-то голос.
– Маша, – прошелестело по залу.
Я вгляделась в темные столики. Вроде никого. Но вот сидящая справа женщина шевельнулась. Ее спина в открытом вечернем платье куском льда выделялась из полумрака.
«Катрин!» – догадалась я.
Бубенчик в моей голове рассыпался смехом.
Я прильнула к Максу, сжала его руку. Ничего, с таким провожатым мне никто не страшен.
За порогом ресторана все тот же мужчина распахнул передо мной дверь незнакомой сиреневой иномарки.
– Напрокат? – вскинула я на Макса удивленные глаза. Он на меня не смотрел, но был явно доволен произведенным эффектом.
Я долго усаживалась, стараясь не помять цветы. Мотор тихо урчал.
– Вампирам не нужны машины, – извиняющимся голосом произнес Макс, отъезжая от ресторана. – Мы быстро двигаемся без посторонней помощи. Но не могу же я все время таскать тебя на себе. Это не самый удобный вид передвижения. А машину я потом верну. Никто даже не заметит, что ее брали.
– А как же ключи? А если нас остановят?
– Я ж говорю – беру напрокат. Хозяин сидит дома, смотрит телевизор, он даже не подумает, что его собственностью кто-то пользовался. Не переживай. Я вожу так, что с машиной ничего не случится.
За окнами мелькали темные улицы города. Дома там слились в одну сплошную смазанную линию. Поначалу я не поняла, что это значит, а потом с тревогой глянула по сторонам.
– Куда мы так летим? – забеспокоилась я. – Ты торопишься?
– Я обещал твоим родителям вернуть тебя пораньше. – Улыбка его стала самодовольной. Максу нравилось меня постоянно шокировать.
Словно за спасательный круг, я держалась за свои розы, кололи они меня немилосердно.
– Родители меня ждут все-таки живой и невредимой. – На крутом повороте я чуть не завалилась на Макса. – Если ты вернешь им меня в деформированном виде, они не обрадуются.
– Думаешь, я смогу сделать тебе больно? – Он перестал смотреть на дорогу, и я вжалась в кресло. Зачем я призналась, что люблю скорость? Чую, что следующий наш полет будет на самолете, причем сидеть мы будем на фюзеляже.
– Наверное, умереть – это уже не больно, – простонала я.
– Не больно, – согласился Макс, сбавляя скорость. Под колесами простучали железнодорожные рельсы.
– Так-то лучше… – Я села ровнее. – У меня, знаешь ли, пока одна жизнь. Ты встанешь, отряхнешься и пойдешь, а меня узнают только по фотографии на кладбище… – Я вгляделась в темноту за окном. – Погоди! А мы где?
Темный поселок встретил нас лаем собак.
– Здесь. – Машина кралась в непроглядной черноте. Макс выключил фары, он и без света ориентировался неплохо, ловко объезжал колдобины.
– Ой! Мы же к конюшне приехали! – Я билась под ремнем безопасности, снова забыв, как он отстегивается.
– Ты ведь любишь лошадей, вот я и хотел пригласить тебя на прогулку. – Макс одарил меня ослепительной улыбкой.
– Почему нельзя было сделать то же самое днем? – Былой страх шевельнулся в моей душе. – Выбрали бы дождливый выходной и приехали сюда.
– Не люблю ничего откладывать на потом. Этого «потом» может не оказаться.
– Тебе-то чего опасаться?
– Любое равновесие условно, его очень легко нарушить. Пока все тихо, но есть много желающих сунуть палку в муравейник. Никто не знает, что будет с нами в ближайшее время. Кое-кому наши отношения очень не нравятся.
Я вспомнила Катрин, и по спине у меня пробежал неприятный холодок. Да, разборок предстоит еще много.
Тихое урчание двигателя смолкло. Макс застыл около моей дверцы, терпеливо ожидая, когда я выйду. Я выбралась, прижимая к себе букет.
– Но ведь как-то вампира можно остановить? – Мысль о Катрин не давала мне покоя.
– Можно. – Макс стоял совсем близко. – Меня, например, останавливает твой взгляд.
– А закрытая дверь тебя не останавливает?
Конюшню всегда хорошо запирают. Хозяева живут в доме через дорогу. Достаточно будет включить свет, чтобы сюда сбежался весь поселок. Лошади Макса не знают, седлаться не дадут…
Макс приложил палец к губам, не давая мне высказать свои опасения. Потом оглянулся. Ищет, чем открыть? Палку? Лом? Ключи?
Но ничего он не искал, бормотал что-то непонятное, слов было не разобрать. Лицо его стало совсем белым.
Мне показалось? Или я услышала пение в ответ? Рассматривать что-либо в темноте было глупо, но я изо всех сил напрягала зрение.
Тьма приблизилась. Совсем как тогда, в лесу. В воздухе мелькнул огонек.
Я машинально прижалась к Максу, но он уже привычным жестом отстранил меня, следя за огоньком.
– Не бойся! Это разрыв-трава, она открывает любые двери.
– Что она делает? – Может, и трава, но выглядела она устрашающе.
– Помогает нам войти в конюшню. – Макс погладил меня по волосам. – Я говорил, ваша земля полна силы, такого я нигде не видел. Сейчас я обращаюсь к ней за помощью.
– Так эта песня…
– Колыбельная. – От прикосновения его пальцев страх утекал из меня тонкой струйкой. – Что-то похожее на наваждение. Я заговариваю возможных свидетелей, чтобы нам никто не помешал. Тебе белого коня поседлать?
Макс взял меня за руку и уверенно повел в распахнутые ворота конюшни.
При нашем появлении лошади тревожно заржали, заметались в денниках, но Макс на секунду замер на пороге, и наступила тишина.
– Постой здесь, я быстро.
Он тенью скользнул по проходу вдоль денников к комнате со снаряжением, и уже через секунду зазвенели железные детали ремней на седлах. Зацокали копыта. Глаза Вердера были испуганными, но он покорно шел, ведомый твердой рукой.
