чирикающей парочкой восьмиклассниц. Но ни один из своих планов осуществить я не успела.
Колосов поднял голову. Я застыла. Можно еще попытаться прикинуться веником. Такое часто бывает — люди на тебя смотрят и не замечают.
Бывает, но не здесь и не сейчас. Взгляд недовольных темных глаз остановился на мне.
— Привет! — Пашка поднялся. — Я за тобой.
«А я от тебя», — мысленно парировала я.
— У меня здесь нож. — Колосов взял с банкетки полиэтиленовый пакет. — Надо Мельнику отдать. Я уже звонил, договорился, что мы придем.
Мне последнее время везет на людей, разгуливающих по улице с холодным оружием. То Маркелова в мастерскую завалилась с саблей, вот теперь Колосов с тесаком в пакете. Веселенькое время наступило.
Я еще раз окинула взглядом Пашку. Вроде все на месте — голова, руки, ноги. И решила: «Не пойду!»
— А мне аттестат дали. — Погладила рукой по боку рюкзака, где лежала синяя папочка с заветным вкладышем. — Отстрелялась.
— Маркелова рассказала, — знакомо поморщился Пашка.
Ах, Лерка! Вот куда она исчезла — помчалась предупреждать нашего общего приятеля.
— Идем? — Колосов кивнул в сторону выхода.
Я заколебалась. Идти очень не хотелось. Где же Макс? Куда он провалился? И что за игра между Маркеловой и Колосовым?
— Мне надо предупредить. — Я пошла к двери, хлопая себя по карманам в поисках сотового и тут же вспомнив, что номера Макса у меня нет.
— Не бойся, я тебя не съем. — Пашка мотнул головой, первым выходя на улицу.
Я задержалась. Что-то болезненно кольнуло груди. Колосов был… равнодушен. За последние месяца три такое спокойное безразличие я у него видела впервые. «Он же говорил, что разлюбил! — метнулось в голове. — Неужели взаправду?»
Почему меня заинтересовало Пашкино состояние? Ну, разлюбил. Бывает. Неужто задело?
— Эй, а как же уроки? — Я сбежала с крыльца, чуть не упав с последней ступеньки. Колосов поддержал и тут же отпустил, словно ему было неприятно меня касаться.
— Беру пример со старших товарищей, буду сдавать все экстерном. — Он ухмыльнулся, но улыбка получилась кривая, жалкая.
Я шагала, чувствуя непреодолимое желание прямо сейчас увидеть Макса и сказать ему, куда мы идем. Пускай знает.
— Пашка! — позвала я.
Он обернулся и полоснул по мне таким взглядом, словно я лично сожгла на костре всех его родственников, включая прабабку и прадеда.
— Что с тобой, Колосов? — удивилась я.
— Да вроде ничего, — пожал плечами Пашка, глядя по сторонам — нам надо было переходить дорогу. — Маркелова говорит, ты уезжаешь?
— Ну да. — Я не могла избавиться от ощущения, что чем-то смертельно обидела приятеля.
— Счастливо, — кивнул Колосов, удобней перехватывая пакет.
— Я обязательно позвоню тебе, когда вернусь! — заторопилась я за ним — длинноногий Колосов далеко ушел вперед.
— Не надо.
— Чего не надо? — не поняла я.
— Не надо звонить. — Пашка выдохнул облачко белесого пара.
Неприятный холодок прошелся по груди. Я остановилась. Вокруг было пасмурно и стыло. Настроение мое стремительно портилось.
— Почему?
Колосов сделал еще несколько шагов и остановился.
— Незачем.
— Ну, вдруг на тренировку соберусь, — попыталась я улыбнуться.
— Лишнее это все. — Пашка смотрел мимо меня. — Ты же сама говорила, что тебе с твоим комаром хорошо. Ну и живите.
— А ты? — Его ответ меня огорошил.
— И я буду жить. Ничего же изменить нельзя. Так зачем мне стараться, когда все решено? Сама говорила, я все порчу. Вот, больше портить не буду.
— Пашка… — Мне хотелось подойти, коснуться его плеча, погладить по голове, но он с таким гордым презрением вздергивал подбородок, что боязно было смотреть, не то что подходить.
— Не реви! Прорвемся! — усмехнулся он незнакомой какой-то взрослой улыбкой. — На свадьбу не зови, не приду. Ну чего, пойдем дальше?
Я растерянно посмотрела вокруг. Почему-то все вдруг стало неприятным и отчужденным. Стали заметны мелкие и незначительные детали, которые раньше оставались без внимания. Вот проехало подряд три синих машины; на ветке сидит стайка нахохлившихся воробьев; «зебра» пешеходного перехода стерлась, оставив от себя обглоданные кусочки; на рябине заскрипели снегири — неприятно так, противно. И неполная «зебра», и орущие птицы — все вместе рождало тревогу. Свой внутренний голос иногда надо слушать.
— Может, я в следующий раз схожу?
— Когда? — лениво спросил Пашка.
Красный свет. Ждем.
Если тринадцатая машина будет красной, развернусь и уйду.
Зеленая, зеленая, три серых, синяя, черная, белая, черная, подряд две газели, автобус. Но в последний момент между ним и газелью юркнула шустрая «Ока». Значит, последним нужно считать автобус, расписанный рекламой по самые окна. И я не могла отвести взгляда от его заднего стекла, где в подставке красовался номер «113».
— Не замирай! — подогнал меня Колосов.
Нехотя, через силу, заставила себя идти вперед. Что говорил Макс? Надо быть внимательной к деталям? Пешеходный переход закончился, впереди была дорожка, вся испещренная трещинами. В детстве у нас была игра — пройти по такой дорожке, не наступая на трещинки, иначе… Иначе пропадешь.
— Чего ты все время останавливаешься?
— Не ори на меня! — не выдержала я.
— Да кому ты нужна! — не остался в долгу Колосов. — Сходить, сказать человеку спасибо и то нормально не можешь!
Я ступила на решетку трещинок, поборов в себе чувство, что вот-вот провалюсь в преисподнюю.
— Да иду уже… — Ладно, забыли про трещинки. Вечером все будет по-другому. — Слушай, а с чего Маркелова тебе вообще про этого Мельника рассказала?
— Так, к слову пришлось. Лерка заговорила про демонов ночи да про упырей и сказала, что в городе точно вампиры есть. Спрашиваю, откуда сведения, а она мне про Мельника и выдала. Потом я решил к нему сходить. Ну, когда… — Пашка замялся.
Помню, помню, там еще приворотное зелье было, которое не успели сделать, потому что начали спасать меня.
— А откуда Лерка знает Мельника?
— Его все готы знают. Он им как-то устроил знакомство с загробным миром.
— А ты, я смотрю, тоже с духами предков ее знакомишь. Дал саблю, чтобы она почувствовала в своих руках смерть?
Пашка заметно передернул плечами. Какое-то время шагал молча, косился на меня, вздыхал.
— Саблю отдашь? — наконец выдавил из себя.
— Она в мастерской. Хочешь, попрошу Макса, чтобы вернул ее обратно в сейф? Сергачева и не заметит ничего.
Колосов остановился так резко, что я испугалась, не достанет ли он сейчас свой мачете и не пойдет
