Желание

— Ну, тебя за смертью посылать! — ввалилась в прихожую Лерка. — Звоню, звоню, не открываешь!

— От смерти слышу! — кивнула я на ее обновленный прикид. Волосы Маркеловой снова стали цвета воронова крыла. Она подстриглась, подвела глаза черным и стала похожа на галчонка. Как только выйду на улицу, куплю ей бархотку с черепом. Лерке будет приятно.

— Ты тоже не на сверхзвуковой ко мне неслась! — подбросила я веток в наш костер пикировки.

— Ну что, любительница глюков? — Маркелова прямо в своих ужасных черных ботинках протопала в мою комнату. — Колись, кого ты здесь опять поймала?

О, мама! Почему ты всегда видишь то, что не надо, и не замечаешь того, что стоило бы заметить? Хотя о чем я… Если Маркелова пришла, ее не выгонишь и дустом. Я рада была ее видеть. Своим комичным готским видом Лерка способна разогнать даже самую черную тоску.

— Белку принесла? — спросила я и только потом увидела, что рядом с ухом у Маркеловой торчит лысый красный хвост. Интересно, кто из них кого считает хозяйкой? Могу поспорить, что Белла уверена в своем главенстве.

Лерка привычным движением запустила руку себе за шиворот, выуживая на белый свет питомицу. Заскрипела новенькая черная кожа куртки.

— Мы пришли встретиться со своей тенью. — Лерка погладила крыску по спинке и спустила ее на пол. — Что у тебя тут опять произошло?

— Почему опять? — Я забралась на кровать, подобрав ноги, чтобы не мешать живности заниматься исследованием территории. — У меня уже неделю ничего не происходит. Нет, не неделю. Больше.

— А ты надпись на первом этаже видела? — хмыкнула Лерка. Из-под черных губ блеснули белые зубы.

Подруга у меня супер! Мы, наверное, с ней смотримся, как близнецы-братья. Вернее, сестры. Она двинута на интересе к смерти, а я на любви к вампиру.

— В воздухе висит фосфоресцирующая надпись «Съешь меня?» — старательно шутила я, загоняя в дальний угол своей памяти неприятные воспоминания. В самый пыльный и затхлый угол. Чтобы никто и никогда не сумел туда заглянуть.

— Если бы! — Лерка плюхнулась ко мне на кровать. Мама, где твои эпидемиологические нормы? — Там написано «Гурьева — вампир».

Я вздрогнула. Неприятные мурашки пробежали по рукам. Стало холодно, и я потянула на себя одеяло.

— Колосов развлекается, — буркнула я.

— Павлентий? — Лерка не замечала моего настроения. Вот и хорошо. От сложных вопросов я бы не отвертелась. — Видела его в школе. Какой-то он странный.

— «Будешь в печали, когда смерть за плечами».[3] — Я еще пыталась шутить, но сама себе казалась неубедительной. — Он всегда такой был, ты просто не замечала.

— Ага, не замечала! — подпрыгнула на месте Маркелова. — Он каждый день заходит к нам в класс и так смотрит, словно тренируется на роль Фредди Крюгера. Малинина его поначалу пыталась гонять, а потом перестала. Он к ней один раз подошел и стал на шею пялиться, так Стешка на следующий день пришла в джемпере с высоким воротником.

Я хмыкнула, откидываясь на стенку. Прекрасно! Игра называется «Те же и психи».

— По осени буйные оживляются, — мрачно произнесла я, наблюдая за ленивыми перемещениями Беллы по ковру.

— А мертвые встают из своих могил. — Лерка ботинком подтолкнула Беллу под зад — та вдруг села на краешке ковра и больше не желала никуда двигаться.

Жаль, но в моих видениях была не она. Честно говоря, втайне я очень надеялась, что видела настоящую крысу, Беллу. Вдруг Маркелова по забывчивости оставила ее у меня, и именно она шныряла по комнате? Но сейчас, глядя на белого зверька с красными заплаканными глазками, мне уже ясно: бегать она бы не стала. Маркелова, конечно, не слишком балует питомицу едой, но даже в таком стройном виде носиться Белла не собиралась.

— М-да, не она. — Вот и все, что я могла сказать.

— Ты тоже заметила? — засуетилась Маркелова, удачно плюхнувшись мне на ноги. — И я считаю, что ее подменили. В тот вечер и подменили. Ну, помнишь, когда вечеринка у тебя была. Нас так быстро принялись выгонять, что я забыла Белку в мастерской. Ты мне ее еще потом принесла. Я посмотрела на нее и сразу поняла: тут что-то нечисто.

— Думаешь, в нее вселился дух прадедушки Дракулы? — Если бы Лерка знала всю правду, она бы не сомневалась в своих догадках относительно Белки. После всего произошедшего крыса прежней быть не могла. Но кто ж даст Маркеловой думать в нужном направлении!

— Было бы неплохо. — Лерка снова пнула крысу, чтобы та шевелилась. Белла наконец проявила прыть — уцепилась за хозяйкину штанину и стала карабкаться на колени.

Ну вот, все-таки может, когда хочет. Помнится, раньше… Кстати, о мыслях и воспоминаниях!

Я села ровно. Кажется, у меня появился шанс кое-что узнать. Все ведь так просто! Что на самом деле произошло в пятницу тринадцатого числа в мастерской, знают только двое — я и Макс. Нет, трое. Еще Пашка Колосов. Всем остальным вампиры должны были стереть память. Ну, или сделать так, чтобы помнили они то, что нужно, а не то, что было.

Потому что на самом деле там был кошмар. Тот самый, о котором я пытаюсь забыть.

— Маркелова, а тебе вообще та вечеринка понравилась?

— Супер! Особенно фейерверк понравился. Его этот… — Лерка щелкнула пальцами, вспоминая несчастного Грегора, — ну, здоровяк такой… устроил. С карнавалом тоже было неплохо придумано. Максима идея? Он в театре костюмы взял, да? Слушай, а я ведь свою маску не отдала. Его, наверное, на деньги выставили, когда он все возвращал, а? Не, вообще ничего было, прикольно. Только вы быстро смылись. Как-то — раз, и никого нет. Вы куда ушли-то?

Я не заметила, как сжалась, с силой притягивая к себе согнутые колени, ткнулась лбом в ноги и тихо заскулила.

Я никогда не смогу этого забыть!

Да, наверное, идея Макса была неплоха — попробовать показать, что люди могут спокойно находиться рядом с вампирами. Больше того — что вампиры спокойно могут находиться рядом со мной. Ведь их главный противник — я, Смотритель, тот человек, который всегда будет чувствовать их присутствие. Не учел Макс одного — Смотрители, как и вампиры, не ходят поодиночке. К нам на праздник пришли московские Смотрители, и начался ад. С помощью крысы Белки я нарушила построенный ими аркан. Потом погиб Грегор. Я не видела, как. Просто его не стало, его больше никто не чувствовал. Макс старается об этом не говорить, но молчание не означает забвения. Воспоминания уходят внутрь и начинают сжигать душу. Грегор не должен был погибнуть, он вообще не собирался оставаться, все время хотел уйти… Наверное, погиб бы кто-нибудь еще, но тут на наш праздник смерти пришел Эдгар, вампир, о силе которого Смотрители не догадывались. Он с легкостью преодолевал все расставленные ловушки, ни один ритуал на него не действовал. Ирина не успела уйти. Эдгар смел ее и исчез. Больше никого трогать не стал. Впрочем, убивать там было больше некого. Только Ирина со своей катаной представляла угрозу, остальные Смотрители могли только рассчитать аркан. Но для Эдгара любые знаки — просто детские игрушки. За Грегора он мог снести полгорода, и тогда Олег бы мне не звонил. Да и некому было бы звонить. Хорошо, что Эдгар этого не сделал. Не подойду к телефону. Не хочу больше вспоминать.

Мне повезло, что я заболела. Несколько дней спала, несколько дней плавала в жарком бреду. В тот момент я поняла, что смерть — это не страшно. Когда нет сил бороться, умирать легко. А я уже ничего не хотела делать, потому что все было бессмысленно. Пока мы с Максом вместе, мир обречен катиться в тартарары. Радовало одно — вампиры всем стерли память. Всем, кроме Пашки Колосова. Он стал моей маленькой персональной напоминалкой о том, что бывает, когда пытаешься пойти против всех. Бывает больно. И не обязательно тебе. Другим. Вот от этого мне вдвойне тяжелее.

Как же хочется уехать отсюда навсегда! Улететь на край земли, закопаться в самую глубокую шахту,