— Значит, все-таки это была ваша игра?
— Антон искал средство спасти свою любимую. Первая, о ком он рассказал, была ты. Мы должны были встретиться, и я попросил рассказать тебе обо мне. Антон должен был приехать раньше, но он опоздал. Я все сделал, чтобы ваша встреча не состоялась… Да, я знал, что все должно было так произойти… Тебя слишком ослепило чувство любви, поэтому ты перестала видеть окружающее. То, что тебя захотят сделать вампиром, было очевидно. Всем. Одна ты об этом не догадывалась, продолжая играть с огнем. Можно было ничего не делать, лишь дождаться этого момента. Но тут вмешался Антон. Странный неудачливый мальчик.
— Макс не стал делать из меня вампира!
— Это-то и удивляет, — вздохнул Эдо. — Не дели мир на чужих и своих. Мир — твой! Ты можешь сама выбрать, чем заплатить за обучение.
Я подняла глаза. Эдо улыбался. Простой такой человеческой улыбкой. Конечно, я могу выбрать. Ведь есть еще одно чувство, о котором я не догадывалась в момент договора. Мне о нем рассказало одинокое полотенце в ванной.
А потом день протек сквозь шторы золотом солнца, завис на уличных фонарях, отразившихся в наступивших сумерках желтым светом.
Эдо уходил, возвращался, что-то делал по дому, но больше мы не разговаривали, словно все слова уже были сказаны. Мне осталось выбрать. Вернуться туда, куда, как мне казалось, пути уже не было. Нормальные отношения, размеренные дни, сотовый телефон в кармане и жизнь, где смерть не норма, а исключение. Или вечный бег, постоянная неизвестность. Но зато с Максом. С нашей любовью. Что я буду делать в тихом «нормально» без этого чувства? Даже если Эдо продолжит опекать меня. Что мне даст его забота, его покой и его правильность без любви?
Я вышла на балкон. В этой теплой пронизанной солнцем и светом комнате мне стало не хватать Макса. Его рассудительности, его спокойной уверенности, холода его рук. Странное чувство раздвоенности появилось в душе. Мне захотелось поделиться пополам. Чтобы одна половинка осталась здесь, а вторая помчалась к Максу.
Обхватила себя за плечи. Над крышами домов вставали горы. Они нависали над городом, звали к себе. Наверное, там, в горах, далеко-далеко от людей, будет хорошо и спокойно.
Не помню, сколько простояла так. Похолодало. Горло вдруг стало саднить, словно я только что съела большую пачку мороженого.
Штора за спиной шевельнулась.
— Ложись спать.
— Я… — начала говорить и задохнулась. Столько хотелось сказать, но все то, что было внутри, не складывалось в простые слова. Чувства в душе были шире обычных предложений и словосочетаний. Они только что явились, а поэтому требовали других звуков.
Эдо отошел, пропуская меня. Комната светлая, с желтым диваном, лакированным светло-коричневым шкафом, журнальным столиком, полупустыми книжными полками. Да, здесь было хорошо, но я не останусь. Тут не было места Максу. А без него ничего не имеет смысла.
Не поднимая глаз, прошла на кухню. Просто потому, что хотелось куда-то идти. Если стоять, можно было задохнуться. Коридор кончился, я уперлась в стол. Повернулась. Холодильник. Прислонилась к нему лбом. Холодный. Ноги не держали. Привалилась к стене, сползла на пол. Голова раскалывалась от невозможности соединить две вселенные.
Эдо ждал моего решения.
— Извините меня, — прошептала я, вставая.
Он молчал. Какая же вокруг стояла болезненная тишина.
В прихожей нашлись мои кроссовки. Глаза не поднимала. Было страшно. Если посмотрю, не справлюсь, так и останусь здесь. И тогда все будет по-другому. Совсем по-другому.
— Можешь забрать то, о чем я тогда не знала, — произнесла, смутившись. Как можно отдать вдруг родившуюся влюбленность, фантазию на тему несбывшегося будущего? В чем она выражается? В каком виде ее передают?
Эдо протянул руку. Я опешила. Но он ничего не сделал. Просто погладил по плечу.
— Оставь себе. Ты теперь будешь помнить об этом всегда. Как бы тебе ни было хорошо, в памяти останутся те мысли, что ты сейчас передумала. Ты будешь помнить меня. И это будет твоя плата мне.
— До свидания!
— До встречи! — произнес он негромко.
Все-таки я обернулась. Эдо улыбался. Его темные глаза были теплы.
Я бросилась вперед, вытянув руки. Наткнувшись на дверь, подумала, что не мешало бы ее отпереть. Дернула ручку. Не закрыто. Ну конечно! Его двери для меня всегда открыты. Он знал, что я уйду. Выбежала на лестничную клетку. Ступеньки зазвенели под ногами.
Улица была тиха. Я повернула направо и бежала, пока сердце не заполнило всю меня, мешая дышать. Дома перед глазами плясали темными отражениями действительности. Что я здесь делаю?
Прижалась спиной к ближайшему дому, чтобы вечер перестал скакать передо мной. Крикнула в пустоту крыш:
— Макс!
Ударила сжатыми кулаками по шершавой поверхности стены. Стало больно. Очень. Словно я продираюсь сквозь невероятно уплотнившийся воздух.
А вокруг тишина. Страшная.
— Макс!
Вдруг поняла — это был момент искушения. Все можно было проиграть по-другому. Та же любовь, крепкая, верная, но человеческая, по земным правилам. С одобрением мамы и друзей, с институтом и выбором профессии. Это была бы жизнь по всем правилам. Но я люблю Макса. А у нас с ним, как всегда, все неправильно. Не так, как надо кому-то, а как надо только нам. Неделя без него доказала — мне нужен только он. Жить порознь несложно, когда в душе горит такая любовь. Но зачем, если есть возможность быть вместе?
— Макс!
Побрела дальше, держась рукой за стену, которая кончилась, заставив меня качнуться в сторону кустов сирени.
— Увези меня отсюда, — попросила я зеленые листья.
Шаг вперед. Словно не по дороге иду, а сквозь расплавленный металл. Как же больно. Но решение… оно должно быть мое. И я его приняла.
Еще немного прошла. С каждым шагом росла уверенность, что надо разворачиваться и идти обратно. Кажется, я закрыла глаза. А потом мой путь закончился.
Обернулась.
На противоположной стороне дороги стояла черная машина. «Тойота». Крыло помято. Куда-то мой любимый летел на ней, не видя ничего вокруг.
Сумерки не позволяли рассмотреть водителя сквозь лобовое стекло, но я не двигалась. Что он успел подумать? Какие мысли громоздились в его бессмертной голове? Неужели он согласился на эту подмену — моя жизнь на… что? Я чувствовала, как физически разрываюсь на половинки, как сознанием мчусь обратно, но продолжала стоять.
«Знаешь, мне приснился плохой сон. Словно кто-то пытается разлучить нас. Но по том наступило утро, и все закончилось. Я встала и пошла искать тебя. Почему ты все время пропадаешь?»
Дверца машины щелкнула, открываясь.
«Когда ты уходишь, в душе остается боль. И если я не смогу ее терпеть, то станет поздно возвращаться».
Макс вышел из машины. Черный силуэт на фоне темной стены. Но я знала — это он. Улыбнулась. Макс рядом, и мне хочется улыбаться.
Вдруг показалось — не подойдет. Я ошиблась. Надо было умереть.
Ужас качнул меня, но сверху уже глянуло голубое небо. Какой же Макс высокий.
— Я не могу уйти от тебя, — прошептали губы, и я уже тянулась туда, к ним. Мне надо было
