Год 1965-й
– Лёни, возьми кусочек беленький хлебчик! – сказала бабушка.
Лёня прыснул чаем.
– Бабушка! Надо говорить: «Кусочек беленького хлебчика!»
– Ай, брось… – махнула рукой Циля Нахмановна.
За всю свою долгую жизнь она так и не научилась дружить с падежами. Во-первых, на идиш ей говорить было привычней, чем на русском. Во-вторых, образованием она похвастаться не могла: четыре класса ещё до революции. Хотя по жизни Циля Нахмановна была человеком очень здравомыслящим и часто говорила: «Мене бы высшее образование, так я бы могла быть министром!» На что папа всегда добавлял: «Министром общественного питания!» Бабушка готовила превосходно!
Папа отличался хорошим чувством юмора. Но сегодня он никак не комментировал разговор сына и тёщи. Он лежал на диване, и ему было очень плохо. Опять разыгрался старый радикулит, хотя папа был совсем ещё не старым человеком. Просто в молодости он много лет работал на Севере, лечил оленеводов и геологов. Там и заработал кучу разных болезней. Вообще-то молодец у него папа, настоящий мужчина! Фронтовик!
Допив чай, Лёня бросился собираться – он опаздывал в школу. Схватив портфель и крикнув всем «Пока!», он выбежал из квартиры и помчался вниз по лестнице. Как хорошо было нестись по широким мраморным ступеням, изредка хватаясь за кованые ажурные перила!
Как не спешил Лёня в школу, выбежав из подъезда, он не смог не оглянуться лишний раз на свой красавец дом. С самого раннего детства он испытывал восторг перед этим домом, его грандиозными формами и размерами. Он рассматривал причудливые лепные растения на высоченных потолках, носился на детском трёхколесном велосипедике по широким коридорам их коммунальной квартиры, слыша возгласы соседок: «Это чёрт, а не ребёнок!» Хотя папа был очень недоволен этой квартирой, называл её муравейником, Лёню она вполне устраивала. Как-то зашёл он к одному своему знакомому в новую пятиэтажку, одну из тех, которые называются «хрущёвками». Знакомый очень гордился тем, что живёт в изолированной квартире, но Лёня там за неполный час чуть не задохнулся. Ему казалось, что его посадили в маленькую коробочку и плотно закрыли крышкой. После этого своя ободранная коммуналка показалась ему сказочным дворцом.
Как человеку, Лёня подмигнул родному дому. В одном из окон блеснул солнечный зайчик, и Лёне показалось, что дом подмигнул ему в ответ.
На первой перемене к нему в коридоре подбежала Светка, их комсорг.
– Криницкий, ты помнишь, что с тебя взносы ещё за прошлый месяц?!
– Помню, зайка! Завтра обязательно принесу! – весело ответил Лёня, глядя на Светкину серьёзную физиономию.
– Жидницкий! Правильно его фамилия не Криниц-кий, а Жидницкий!
Лёня резко обернулся. Это, стоя возле окна, скалился второгодник Колька Ромахин.
– Видишь, он даже взносы сдавать жидится! – продолжал Колька.
Хорошего настроения как не бывало! Сцепив зубы, Лёня медленно подошёл к Кольке.
– Я тебя предупреждал?!
– О чём это?!
– О том, что если я ещё раз услышу…
– Ну, предупреждал, дальше что?!
– А дальше – вот что! Коротким, но сильным ударом Лёня врезал по наглой,
конопатой Колькиной физиономии. Удар пришёлся точно в нижнюю челюсть, и Колька, не успев закрыть пасть, клацнул зубами на весь коридор.
Вокруг стало тихо. Все с любопытством наблюдали, что будет дальше. Лёня будто врос в пол и был готов биться до конца. Но Колька не спешил нападать. Хоть и был он на полголовы выше Лёни, но от удара несколько опешил.
– Ты что, падло?!… – наконец прошипел он.
– А то, что ты заработал… – как можно спокойней постарался произнести Лёня.
– Да я тебя… Я тебя по стенке размажу!…
– Размажь!
Колька корчил свирепые рожи, но нападать не решался. Видно, удар хорошо на него подействовал. Что значит тренировка!
Лёня не занимался боксом, как положено, в секции. Настоящий спорт его мало интересовал. Но уметь защищаться Лёня считал своим долгом. С десяти лет он подтягивался на перекладине, которую прикрепил ему папа в дверном проёме, до изнеможения выжимал гантели.
А с недавних пор придумал себе новую забаву. Набил тряпками старый рваный футбольный мяч и прикрепил к нему верёвку. Эту верёвку он вешал на гвоздик, вбитый в дверной косяк и каждый день отрабатывал удары на такой импровизированной боксёрской груше.
Тренировки не прошли даром. В этот раз рука его не подвела.
Шли секунды, а Колька всё медлил. И, наверное, вздохнул с облегчением, когда увидел дежурных десятиклассников с красными повязками на рукавах. При слове «Разойдитесь!» он отправился прочь по коридору, бормоча: «Ну, мы ещё с тобой встретимся!» А Лёня, оглядевшись кругом, поймал на себе внимательный взгляд больших карих глаз.
Возле дверей класса стояла Колькина сестра Таня – красавица, умница, отличница… Лёня в очередной подивился такой загадке природы: насколько могут быть разными родные брат и сестра! Колька был старше Тани на год, но оставшись повторно в одном из классов, теперь учился с ней вместе. Каждый учитель считал своим долгом пристыдить Таню, призвать её повлиять на брата, подтянуть его в учёбе. Бедная Таня билась над Колькой что было сил, но всё безрезультатно – братец был неуправляемым.
На уроках физкультуры Лёня старался не смотреть в Танину сторону, – её ладная фигурка, обтянутая спортивным костюмом, провоцировала его юную плоть на вооружённое восстание. Сколько раз в мыслях Лёня валил Таню на горку спортивных матов и жадно целовал её в губы, мял в руках её крепкие, набухающие груди!… Когда она снилась ему под утро, он просыпался облег чённый и смущённый, стараясь подольше не открывать глаз, чтобы не расставаться с этим прекрасным сном. Но наяву он так и не решался сократить дистанцию между ними, хотя не раз ловил на себе её внимательный взгляд. «Не может быть у такого кретина нормальной сестры!» – думал он, глядя на Кольку.
Когда после уроков он сошёл со школьного крыльца, его поджидал Колька с двумя дружками.
– Ну, что поговорим без посторонних?! – ухмыльнулся Колька.
– Поговорим! – как можно твёрже ответил Лёня.
Отступать было некуда. Лёня был готов ко всему.
Вдруг, как из-под земли, между ними выросла Таня.
– Ты что это надумал?! – строго спросила она брата.
– Не твоё дело! Иди домой! – рявкнул Колька.
– Трое на одного?! Только трусы так поступают! – язвительно заметила Таня.
– Дура набитая! – заорал Колька. – Ты за брата своего должна заступаться, а не за всяких там…
– Почему я за тебя должна заступаться?! Я всё видела: ты первый начал! И ты не драться должен, а извиниться!
– Щас он у меня получит такое извинение!!… Отойди отсюда!
Но Таня придвинулась ещё ближе к Лёне, заслонив его собою.
– Может, и меня ударишь?
– Надо будет, и тебя! Пошла вон, дура!
– Заткни свою поганую пасть! – не выдержал Лёня.- Таня, отойди пожалуйста, мы сами разберёмся!
Ему неловко было прятаться за спину девушки. Да ещё такой! Таня посмотрела на него строго:
– Стой спокойно! Не лезь на рожон! Тоже мне, мушкетёр!
