значительным достижением профессора стал труд о малоизвестных юристах XIV века, убивших свою жизнь на толкование каких-то бесцветных постановлений папы римского. И теперь столь же малоизвестные люди толковали не менее бесцветный труд самого Бриена, хотя было очевидно, что им не хочется ни думать, ни говорить, ни писать об этом.
На глазах профессора рухнула Берлинская стена, «русский медведь» взобрался на танк, принцесса Диана разлюбила, полюбила и погибла, Майкл Джексон из мальчика стал мертвецом, пали башни-близнецы, Cтив Джобс придумал айфон и айпад, Китай стремительно превращался в сверхдержаву. И только в его, Бриена, жизни были все те же малоизвестные юристы, давно умершие, бесцветные и благополучно забытые. Статья в «Фигаро», в которой профессор прочел о потрясающей находке в Авиньоне, вернула ему надежду совершить что-то по-настоящему важное. Но и эта надежда теперь таяла.
После того как Бриен позвонил Алехину в Москву, прошло несколько дней. Русский так и не связался с ним. И вот теперь профессор прочел в местной газете о смерти наследницы миллиардов, Елизаветы Климовой. «Курьер Ниццы» сообщал:
«Вчера в Кап-Ферра на вилле русского олигарха Климова был обнаружен труп его дочери, Елизаветы, 23 лет от роду. Девушка была найдена мертвой в постели со своим любовником. Им являлся Иннокентий Алехин, главный редактор русской версии журнала «Джентльмен».
– Не может быть. Значит, Алехин здесь! – Бриен буквально сожрал заметку за секунду:
«Полиция сначала задержала мосье Алехина по подозрению в причастности к убийству наследницы миллиардного состояния, но затем вынуждена была отпустить. Комиссар полиции Комндом от комментариев отказался. Однако, по данным наших источников, мосье Алехин является одним из боссов русской мафии, причастным к жестокому убийству гражданина Албании в прошлом году. Он был распилен циркулярной пилой в отместку за хищение партии героина у подпольного синдиката наркоторговцев, который возглавляет некто по кличке «Штырь», уроженец Таджикистана. По свидетельству нашего информатора, мосье Алехин является его правой рукой. Наш корреспондент, дежуривший вчера у комиссариата Ниццы, видел, как мосье Алехин садился в перламутровый Rolls-Royce Silver Cloud 1965 года. Его встречали охранник и женщина, по виду жрица любви из Украины или Белоруссии. Мосье Алехин никак не был похож на человека, раздавленного горем. Уединившись с девушкой, он проследовал к одной из роскошных вилл, расположенных в Вильфранш.
По данным патологоанатомов, мадемуазель Климова была отравлена цианидом, который, возможно, содержался в ее снотворном. Несколько дней назад в Авиньоне пропал отец Елизаветы Климовой, Федор Климов, а затем был обнаружен труп его сына, Ивана. Кто-то объявил охоту на семью русского олигарха».
Профессор понимал: Алехин рядом, где-то в 5 – 10 минутах ходьбы, а вместе с ним и ключ к сокровищам. Бездарная заметка содержала только одну зацепку – перламутровый Rolls-Royce Silver Cloud 1965 года. Он открыл лэп-топ и задал в поиске «силверклауд ницца кап ферра вильфранш». Вывалилось несколько страниц, повествующих о всевозможных ралли олдтаймеров на Лазурном Берегу, в двух из них действительно принимал участие перламутровый Silver Cloud, который был заказан министром времен де Голля. А вот и его потомок – улыбающийся ухоженный господин лет пятидесяти – победитель ралли Борд- дю-Мер в 2006 году, мосье Антуан дю Плесси. Бриен почувствовал себя сыщиком.
Вильфранш
Кен неплохо устроился на вилле своего нового знакомого. Она была много скромнее климовской, но зато здесь присутствовал почти неуловимый аромат старых денег. Алехин поначалу не мог понять, в чем это точно выражалось. Но потом догадался: у Антуана все случилось очень давно, каждая вещь – от паркового шезлонга до книжки, забытой на ломберном столике в гостиной, – была с историей. Ничто здесь не резало глаз новизной, все имело свои трещинки, шероховатости и потертости, скрипело и пахло стариной. На любой вопрос «вот такой мужчина» отвечал: «О, это отличный Левефр. Он написал мою прапрапра… бабку, когда та была представлена ко двору Людовика XVI. Ведь, правда, не скажешь, глядя на эту милашку, что через пятнадцать лет якобинцы отрубят ей голову? А этот кабинет, инкрустированный черепахой, побывал в России. Он принадлежал еще одному родственнику – наполеоновскому генералу. Его проткнули вилами под Смоленском. Генерал, кстати, писал неплохие стихи…»
Понятное дело, что такой истории не могло быть у Климова, вообще, ни у кого в России, перепаханной большевиками. У русских, будь то аристократы или крестьяне, экспроприировали прошлое. Само настоящее было у них скорее в пользовании, чем в собственности.
Неудивительно, что у Климова не сохранилось даже личной истории. Ведь не стал бы он тащить в свой дворец продавленный диван из хрущобы или подшивку «Техники молодежи». Конечно, Федор Алексеевич окружал себя аукционными вещами, заказывал мебель, фарфор и технику у лучших производителей. Но Алехина не покидало ощущение иллюзии дома, какую умеют создавать в гостиницах. Красиво, богато, основательно, но к дому это не имеет никакого отношения. «Все мы странники в этой жизни, все мы пассажиры, – думал Кен, – Климов пожил свое в гостинице, Лиза пожила, теперь будет жить Полина, потом остановится коррупционер из МВД или хозяин какого-нибудь «мира картузов на Войковской». Другое дело Антуан. Он даже ездит на «Роллс-Ройсе» 1965 года – Silvercloud – это не какой-нибудь «Роллс-Ройс» фантом для нуворишей из Дубаи. Это машина его отца – министра времен де Голля».
Ксантиппа ворвалась в комнату, когда Антуан показывал Алехину редкое издание Эразма Роттердамского начала XVII века:
– Оно в нашей семье от Жана Армана.
– Кардинала де Ришелье? – вежливо осведомился Алехин. Ответить Антуан не успел.
– На террасе чудо как хорошо! – заявила Ксантиппа. – Там у нас будет штаб.
– Штаб? – удивился Алехин.
– Да, штаб расследования. Должны же мы, наконец, понять, кто стоит за всем этим. Итак, – провозгласила Ксантиппа, – чур я буду вести расследование. У меня прекрасная интуиция. Мне все об этом говорят. Я вот Светке Богдарчук твержу, что ей не идет фуксия. И ведь правда – не идет!
– Женщины действительно много проницательнее нас, мужчин, – вежливо поддержал Пылкую Антуан. Когда все расселись за столом на террасе, Ксантиппа объявила:
– Я уверена, что это Полина. Она выигрывает от смерти Лизы.
– Но не от смерти Федора Алексеевича, – скептически заметил Алехин.
– Дудки! Она решила сначала избавиться от него, чтобы отдаться своей страсти с молодым любовником. А уж потом…
– Каким любовником? – удивился Алехин.
– Как каким? Ты что, с неба свалился! – Ксантиппа посмотрела на Алехина как на инопланетянина. – Да у нее же роман с Дэном, инструктором из Ворлд Класса в Жуковке. Об этом все знают, – Ксантиппа возмущенно фыркнула. Дедушка в белом кителе принес белое вино и тарелку треугольных сэндвичей с лососем и огурцом.
– Не может быть! – воскликнул Алехин, отхлебнув ледяного вина.
– Ты бы видел, как они воркуют.
– Где?
– В спортзале, конечно.
– Ксантипп, мы сейчас с тобой тоже воркуем, но из этого ничего не следует.
– Меня не проведешь, я по глазам вижу влюбленную женщину.
– Ты разве ходишь в Жуковку? – улыбнулся Алехин, который отлично знал, что Ксантиппа живет в съемной «однушке» около Тишинки, хотя и твердит всем: «У меня на Патриках».
– Я сама не видела, но мне Аленка сказала, ну, жена форбса… этого, который трубами торгует.
– Хорошо, – устало согласился Алехин. – А как ты объяснишь самоубийство Ивана и исчезновение оригинала духовной?
– Элементарно! – торжествующе заявила Ксантиппа. – Иван увидел, как Полина убила Климова, и не смог с этим жить. – Тут, кажется, не выдержал даже Антуан, который стоически переносил все предыдущие умозаключения Пылкой:
– Постойте! Иван – это тот юноша, который покончил с собой в Авиньоне. Думаю, для самоубийства должны быть очень веские основания. А что это за духовная, мосье Кен? Мадемуазель Ксантиппа немного рассказала мне… Но я бы хотел услышать это от вас.
