гарантировал им безопасность жизни императора и его имущества.
Ежедневная коммерческая газета «Шуньтянь шибао», контролируемая японской дипломатической миссией, в те дни много писала о событиях в Пекине, часто публикуя всевозможные небылицы. К примеру, она сообщала, будто «такая-то наложница пожертвовала жизнью в знак преданности династии Цин», якобы «наложница Шу отрезала себе палец и кровью написала, что хочет собственным телом охранять ворота дворца», а «наложница Шу распустила волосы, сплела их с колесами, чтобы остановить колесницу».
За всеми этими событиями внимательно следили японцы. После пожертвования Пу И денег в помощь пострадавшим от землетрясения в Токио между японской миссией и «преданными» чиновниками свергнутого императора установилась тайная связь. Был установлен контакт с японскими казармами. Японский полковник Такэмото из Посольского квартала вместе с Чжэн Сяосюйем, служившим у Пу И чиновником, выработали тайный план побега императора из Северной резиденции. Капитан Накахира Цунэмура, подчиненный полковника Такэмото, переодевшись в гражданскую одежду, должен был вместе с доктором прийти в Северную резиденцию и под предлогом отправки в госпиталь перевести Пу И в японские казармы. Однако этот план встретил единодушное решительное неприятие со стороны князей и чиновников, а также отца императора. Они считали, что таким образом очень трудно проскользнуть мимо стоящих у ворот солдат, а на улице легко наскочить на патруль национальной армии.
На следующий день ограничения, связанные с посещением Северной резиденции, усилились. Из ее ворот никого не выпускали, разрешалось только туда входить. Затем последовало некоторое послабление – разрешили входить и выходить только наставникам императора, а также сановникам. Иностранцев в резиденцию вообще не пускали. В связи с такими запретительными действиями паника в резиденции усилилась, большинство считало – если уж национальная армия не считается с иностранцами, значит, никаких гарантий больше нет.
В это время от Пу И за помощью к японцам в международном вагоне поезда Пекин-Тяньцзинь отправился один из его приближенных. Тайно прибыв в штаб японского гарнизона г. Тяньцзиня посланник Сына Неба просил японское командование открыто выразить поддержку императору. В японском гарнизоне г. Тяньцзиня его заверили, что в Пекине императора будет охранять полковник Такэмото, затем была достигнута договоренность с этим полковником, что вблизи Северной резиденции начнет патрулировать японская кавалерия и что, если национальная армия предпримет какие-либо действия против резиденции, где находится император, японский гарнизон немедленно прибегнет к решительным мерам. Якобы японцы даже намеревались прислать в резиденцию военных почтовых голубей на случай внезапной тревоги. Когда же Пу И была получена через японский гарнизон секретная телеграмма Дуань Цижуя следующего содержания: «Я буду всеми силами поддерживать императорский двор и защищать его имущество», а также сообщение о том, что Дуань Цижуй протестовал против давления Фэн Юйсяна на императорский дворец, то у Пу И возникла мысль, что еще не все потеряно, и затеплилась новая надежда. Когда в резиденции узнали о разногласиях между Чжан Цзолинем и Фэн Юйсяном, а затем о согласии последнего на решение Чжан Цзолиня разрешить Дуань Цижую вернуться к общественной жизни – это всколыхнуло обитателей Северной резиденции. Через несколько дней Чжан Цзолинь и Дуань Цижуй уже прибыли в Пекин. Джонстон дважды был приглашен к Чжан Цзолиню – цель визитов – выяснить через него настроения Посольского квартала. Пу И от своего имени послал Чжан Цзолиню через англичанина подписанную его рукой фотографию и бриллиантовый перстень. Фотография была с любезностью принята, от перстня Чжан Цзолинь отказался, в то же время, подтвердив свои симпатии императору. Дуань Цижуй дат понять, что цинской двор может рассчитывать на восстановление «Льготных условий». Такие высказывания и действия подавали орпделенные надежды обитателям северной резиденции, что еще не все потеряно.
У обитателей Северной резиденции отсутствовала единая точка зрения на дальнейшие действия. Вот как об этом в «Дневнике переворота» позднее писал Цзинь Лян:
«Войдя в столицу, Дуань Цижуй и Чжан Цзолинь отнеслись к нам очень дружественно, однако их дружба была лишь на словах. Все были введены в заблуждение, поверив, что возращение во дворец неизбежно, и, когда этого не произошло, начались разные толки. Одни говорили, что мне не следовало разрешать менять ни одного слова в „Льготных условиях; другие считали, что император должен вернуться во дворец с восстановленным титулом; третьи – что ему нужно изменить свой титул на „уединившийся император“; четвертые предлагали сократить ежегодные ассигнования, сохранив, однако, иностранные гарантии; пятые – переехать в загородный летний дворец Ихэюань; шестые – купить дом в восточной части города. Но поскольку реальная власть находилась в руках других людей, все эти планы оставались лишь пустой мечтой“.
10. Бегство в японскую миссию
Когда однажды Джонстон пришел к Пу И (к этому времени у ворот резиденции были сняты часовые национальной армии) и рассказал о новостях, которые он прочел в иностранных газетах, в частности о намерении Фэн Юйсяна в третий раз двинуться на Пекин, эта информация крайне взволновала императора. Вновь встал вопрос о необходимости укрыться в Посольском квартале. Был предложен в Посольском квартале немецкий госпиталь, где один из докторов знал Пу И. Быстро был разработан план, как обмануть бдительность властей республики, а также отца императора, который был категорически против его отъезда из своей резиденции. «Сначала я и Джонстон отправились навестить двух императорских наложниц – Цзин И и Жун Хуэй, также покинувших дворец и живших в переулке Цилиньбэй, – рассказывал об этом позднее Пу И. – После этого мы возвратились в Северную резиденцию и тем самым завоевали ее доверие. Первый шаг был сделан». На следующий день был предпринят второй шаг. В тот день погода была плохая, дул сильный ветер, воздух был наполнен желтой пылью и в двух шагах ничего не было видно, это должно было помочь беглецам. Они сели в автомобиль, по обеим сторонам автомобиля на подножках, как положено церемонии сопровождения важной персоны, стояли двое полицейских. «Желая якобы посмотреть в переулке Бяобэйхутун сдающийся внаем дом, мы намеревались, сделав круг, попасть оттуда в Посольский квартал, и прежде всего в немецкий госпиталь, а затем в иностранную миссию, – продолжал свои воспоминания Пу И. –. Стоило только попасть в Посольский квартал, как все остальное, связанное с переездом Вань Жун, не вызывало затруднений [50]. Наконец, император появился у немецкого доктора Диппера в Посольском квартале, его поместили в палату для отдыха. Джонстон ушел связаться с английской миссией. Однако в там не очень желали видеть императора, было заявлено, что в «миссии мало места и принимать императора неудобно». Опасность того, что за Пу И могли приехать из Северной резиденции и вернуть его обратно туда возрастала с каждой минутой.
Вот как в дневнике начальника дворцового управления, главного хранителя печати, бывшего (при Цинах) консула в Японии Чжэн Сяосюя описаны последующие события:
«Я посоветовал его величеству поехать в японскую миссию, и он приказал мне переговорить об этом с японцами. Я посетил полковника Такэмото и сказал ему о прибытии императора. Он поставил об этом в известность господина Есидзава. Такэмото просил меня немедленно пригласить императора в миссию. … Вернувшись в госпиталь, я посоветовал его величеству пересесть в мою коляску, боясь, что его шофер может не подчиниться приказу. Меня беспокоила толпа людей, стоявшая у главного входа в госпиталь; поэтому доктор Диппер и сестра вывели нас черным ходом, и там нас ждала коляска. Император сел в нее вместе со мной и слугой. Расстояние между немецким госпиталем и японской миссией равно примерно одному ли, и ехать туда можно было двумя путями. Первый путь пролегал через Посольский квартал с востока на запад, затем следовало свернуть на север; второй путь – вдоль улицы Чанъаньцзе с последующим поворотом на юг. Второй путь был несколько короче, и мы избрали его. Его величество встревожено воскликнул: „Почему мы едем здесь? На улице полицейские“. Коляска ехала быстро, и я сказал: „Мы будем на месте в одно мгновение. Никто не знает, что в коляске император. Пожалуйста, не волнуйтесь, ваше величество“.
Когда мы повернули на юг и поехали вдоль берега ручья, я смог доложить, что мы снова находимся в Посольском квартале. Мы приехали в японскую миссию. Императора встретил Такэмото и проводил в казармы. Где к нам присоединился Чэнь Баошань» [51].
Вскоре в газете «Шуньтянь шибао» была помещена информация относительно появления китайского императора в японской миссии следующего содержания: «Посланник Японии Есидзава, выступив вчера перед корреспондентами газет, рассказал о том, как бывший император Пу И переехал в японскую миссию. Вот что он сообщил:
«В прошлую субботу, после трех часов дня, неожиданно пришел человек (посланник предпочитает не
