важных объектов, а также вывоз материальных ценностей.
Там, где японские войска приступили к выполнению требований о капитуляции и «складывают оружие и сдаются в плен» по приказу Ставки Верховного Главнокомандующего от 18 августа 1945 года боевые действия разрешалось прекратить [243].
Вступив в пределы Центральной Маньчжурии, войска Забайкальского фронта устремились к крупнейшим промышленным и административным центрам – городам Мукдену и Чанчуню.
В результате боевых действий за период с 15 по 19 августа 1945 г. войска Забайкальского фронта преодолели безводную пустыню и горно-таежную полосу и овладели на правом фланге Чжанбэйем (северо- западнее Калгана), а на левом фланге – Хайларским укрепленным районом. Продвинувшись вглубь Маньчжурии от 360 до 600 км. К исходу 19 августа 17-я армия вышла в район Чанчуня и Мукдена.
В виду того, что сухопутные войска явно не успевали захватить крупные города Маньчжурии к намеченному сроку, было принято решение широко использовать воздушные десанты для захвата этих городов.
Почти одновременно готовилось десантирование советских войск в Мукдене (225 человек 19 августа) и Чанчуне (220 человек 19 августа), Харбине и Гирине (18-19 августа), Порт-Артуре и Дальнем (22 и 23 августа по 250 человек). Вслед за десантами в эти города через некоторое время должны были подтянуться главные силы армии.
В ночь с 18 на 19 августа 1945 г. уполномоченный Военного совета, начальник политотдела штаба Забайкальского фронта, генерал А.Д Притула был вызван командующим Забайкальским фронтом маршалом Р.Я.Малиновским. В землянке командующего фронта у расстеленной карты стояли Р.Я. Малиновский, начальник штаба фронта генерал М.В. Захаров, член Военного совета генерал-лейтенант А.Н.Тевченков, командующие воздушной и танковой армиями. Когда А.Д. Притула вошел, Р.Я.Малиновский без какого-либо вступления перешел к главному делу:
Верховный Главнокомандующий требует от фронта решительных действий. Политическую и стратегическую обстановку как заместитель начальника штаба фронта вы знаете. Через час вы должны принять командование авиадесантом и лететь на Мукден (современный Шэньян). По нашим данным, там находится штаб 3-го японского фронта, там же сейчас император Маньчжоу-Го Пу И. Ваша задача – захватить важнейшие объекты Мукдена, вынудить японское командование издать войскам приказ о полной и безоговорочной капитуляции, найти императора. Подробные инструкции позже. Ясно? –
– Ясно.
– Операция серьезная, Дорофеич, теперь ты особоуполномоченный фронта и Советского правительства в Мукдене, там стотысячная группировка противника, но там и мирное население, которое ждет нашего прихода, там лагеря военнопленных, там посольские миссии. Словом, ты отвечаешь за каждый шаг. Действуй! – были напутственные слова Р.Я.Малиновского.
Через час А.Д.Притула вместе с адъютантом были уже на аэродроме. Начинало светать. Спиной к транспортным самолетам выстроился десант численностью в 225 солдат, сержантов и офицеров. В состав десанта вошли специально подготовленные войны 6-й гвардейской танковой армии, разведчики стрелковых соединений, большинство были отличными стрелками-снайперами, они уже прошли с боями тысячи огненных дорог, преодолели Большой Хинган и пустыню Гоби, некоторые награждены орденами и медалями.
Вместе с командующим 12-й воздушной армией Худяковым, чьи летные подразделения должны были сыграть важнейшую роль во всей операции, А.Д Притула обошли строй десантников. Внимательно проверили оружие, боекомплект, обмундирование каждого, с особой скрупулезностью были проверены парашюты. По замыслу командования, авиадесанту Забайкальского фронта принадлежала решающая роль в овладении крупным городом Шэньяном, он должен был сесть в тылу японской армии, разгромленной и капитулировавшей, но продолжавшей на отдельных участках фронта оказывать сопротивление, на северный аэродром Мукдена, но обстоятельства могли сложиться и так, что пришлось бы спускаться на парашютах. Никто не мог поручиться за то, что фанатики, которых в японской армии было немало, не пустят в ход оружие. Задание должно быть выполнено в любом случае.
Вскоре армада из нескольких десятков самолетов поднялась в воздух и пошла к Мукдену. Транспортные машины со всех сторон прикрывали истребители, штурмовики, бомбардировщики. Это было не просто сопровождение, обстановка могла потребовать от десанта самых решительных мер, поэтому бомбовые люки загружались перед взлетом до отказа, истребители вели опытные, испытанные в боях летчики. Они должны были вступить в дело – нанести сокрушительный удар по важнейшим военно-промышленным центрам Мукдена в случае, если японский генералитет наотрез откажется подписать приказ о капитуляции или пойдет на военную провокацию.
Над одном из хребтов самолеты подошли почти вплотную к грозовой зоне. Нужно было принимать решение: идти в грозу – значит понапрасну рисковать, возвращаться назад – значит упустить бесценное время. Было решено садиться с Ванемяо, произвести дозаправку, пополнить отряд еще несколькими боевыми самолетами и, переждав грозу, лететь дальше.
Худяков, прилетевший несколько раньше, уже прохаживался по аэродрому Ванемяо.
– Генерал, ведь вы в какой-то степени парламентер, летите с такой щекотливой миссией, а на крыльях флагманской машины нет белых полос. Непорядок.
Худяков приказал найти белую краску. Перерыли все ближайшие склады – краски нигде не было. Вдруг Притула увидел идущих мимо летчиков с ящиками сгущенки в руках.
– Вот она, краска!
Немедленно были вскрыты несколько десятков банок, и снизу на плоскостях флагманского самолета появились не очень ровные и белые, но все же довольно светлые полосы. Теперь японцы могли не сомневаться в наших добрых намерениях. Скоро все самолеты опять были в воздухе и поэскадронно пошли к цели на полной скорости. До Мукдена долетели без особых серьезных происшествий, не считая встречи с несколькими японскими истребителями, которые, впрочем, тут же убрались с пути, стоило советским якам пойти к ним на сближение. Не снижая скорости, краснозвездная армада пролетела над затянутым голубой дымкой Мукденом и, развернувшись, пошли на посадку. Сверху было отлично видно, как засуетились возле зениток японские артиллеристы, как поползли дымовые завесы над позициями, занимаемыми войсками. В голове у большинства летевших бился один-единственный вопрос: откроют стрельбу или нет? Если откроют, войскам придется брать город с боем, а это лишние человеческие жертвы. Но то ли появление русских были слишком внезапным, то ли батареи, взяв самолеты на прицел, испугались ответного удара, артиллерия молчала [244]. Первыми коснулись посадочных полос аэропорта два советских истребителя и прокатились по ним до самого конца, проверяя, не заминирован ли аэродром. Следом за ними сел флагманский самолет, а затем машины с десантом. Дальнейшие события развивались с калейдоскопической быстротой. По заранее разработанному плану десантники оцепили аэродром и, сломав сопротивление охраны, обезоружили ее и загнали в ангары. Несколько выстрелов, которые успели сделать офицеры аэродромного обслуживания и японские летчики, не повлияли на ход операции. Десантники, вооруженные автоматами, действовали быстро и бесстрашно. Уже через несколько минут у ворот, дверей, шлагбаумов – везде стояли советские солдаты. Уйти удалось лишь четверым летчикам, находившимся вблизи от своих самолетов. Когда десантники окружили аэродром, они успели вскочить в кабины и, разогнав машины, поднялись в воздух. Потом, словно сговорившись, их истребители упали в пике и пошли вниз. Четыре взрыва раздались почти одновременно. Таким образом, японские летчики сделали себе традиционное самурайское харакири в воздухе.
Не теряя ни секунды времени, группы десантников во главе с офицерами были посланы для занятия зданий радиостанций, телеграфа, городского управления, военного арсенала, мостов, железнодорожных станций. Первая задача была выполнена, советские десантники полностью контролировали аэродром, эти воздушные ворота города, не потеряв при этом ни одного человека. Скоро десанту на помощь должны были прибыть подкрепления.
Руководитель десанта генерал-майор А.Д.Притула так вспоминал, как происходили события: «Взяв с собой несколько бойцов и переводчика, я бросился к зданию аэропорта. Нам навстречу вышел дородный, седой человек в форме японского военнослужащего. Как выяснилось позже, он до Октябрьской революции носил форму царского полковника. Увидев в моей руке пистолет, он поднял руки и заговорил на чистом русском языке: – Господин генерал, я русский эмигрант, ныне начальник охраны аэродрома. Имею вам сообщить, что в правительственном павильоне находится император Пу И со своей свитой.
