сам…
Лиза пренебрежительно хмыкнула: в глубине души ее забавляла эта комедия.
Юля сочувственно погладила рыдающую Алену по плечу. Послышались тихие жалобные всхлипывания.
— Вот так разбиваются сердца, — философски заметила Лиза и тут же предложила:
— Что ж, продолжим наше разбирательство. Итак, при чем же тут президент, кто бы он на самом деле ни был?
— У меня готова новая версия происшедшего. — Лариса, размышляя, подняла глаза к потолку. — Во- первых, то, что мы недавно слышали по телевизору, — это бред, который призван еще больше нас запутать. На самом деле дело обстоит следующим образом…
В негромком голосе Ларисы ощущалась такая непоколебимая убежденность в собственной правоте, что даже чувствительная Алена, прислушиваясь, подавила спорадические всхлипывания.
— Теперь мне кажется, нас сюда привезли, чтобы подготовить резиденцию к приезду президента. Зачем — надеюсь, всем ясно… Недогадливым объясню: в качестве обслуги. Такая обслуга очень выгодна. Она никогда не выйдет отсюда и никогда не проболтается журналистам о том, что здесь происходит. Вы, девушка, если не ошибаюсь, работали в баре? — повернулась Лариса к Наде.
— Ну! — Девушка кивнула.
— Значит, вам суждено быть поваром на кухне. Для этого вас сюда и притащили.
— Вот еще что! Я не собираюсь! — фыркнула Надя. — Я не нанималась в кухарки, путь даже к президенту. Не собираюсь я день-деньской у плиты торчать, на всю ораву стряпать!
— А вас и спрашивать не будут, — холодно заметила Лариса. — Да и куда вы денетесь с этого острова?
Затем она обратилась к Алене:
— А вы, невеста Ларика, как я понимаю, танцовщица?
Девушка согласно всхлипнула.
— Ну, с вами все ясно: культмассовый сектор… Вас, Ольга Витальевна, назначили, наверно, в кастелянши: в вас чувствуется организаторская жилка.
— Вот спасибо! — саркастически усмехнулась Ольга Витальевна. — Я предпочла бы применять свои организаторские способности в другом месте.
— А я? — вызывающе усмехнулась Лиза. — А меня тогда для чего предназначили, по вашей теории?
— Вас? — Лариса оглядела ее оценивающим взглядом. Эту заносчивую папенькину дочку, выскочку с узеньким лобиком вечной троечницы, следовало поставить на место. — Может быть, вас предназначили… Ну, например, в уборщицы?
— Меня — в уборщицы?! — изумилась Лиза. — Ну, знаете… Я, конечно, не раз видела, как убирается приходящая прислуга, но чтобы сама… Не рациональнее ли было в таком случае нанять профессионала?
— Не нам об этом судить, — холодно заметила Лариса.
— А меня зачем тогда? — спросила Юля, пряча улыбку в углах губ. Ее позабавила такая версия происшедшего. — Чтобы выпускать стенгазету?
— Вас? — Лариса задумалась. — Вы еще так молоды… Сколько вам? Лет двадцать? Ах, двадцать три… Возможно, вас предназначили для сексуальных утех.
Юля покраснела и насупилась.
— Бред какой-то! — демонстративно фыркнула она. — Почему именно меня, а не вас?
— Кстати, а вас, Лариса, вас-то зачем сюда доставили? — ехидно осведомилась Ольга Витальевна. — Уж не для общего ли руководства?
Лариса снисходительно улыбнулась:
— Дело в том, что… Меня сюда никто не доставлял. Я сама напросилась.
— Сама? — Голоса слились в удивленный гул. — Как это? Вы знали обо всем и решились ехать?
— Ну, скажем, я догадывалась. — Лариса замялась, не желая углубляться в не выгодный ей разговор. — В общих чертах я знала, но… Вы же слышали, что обо мне в недавнем монологе речи не было.
— Да-да, там говорилось о какой-то Наташе, — заметила Юля.
— Так вот, я здесь вместо нее. Мне удалось заменить ее собой.
— Но зачем? Лариса замялась:
— Ну-у, я не могу так сразу все объяснить… Захотелось узнать, чем мой муженек занимается, проверить… Ну… И вообще… Так…
Она смутилась и замолчала, недоговаривая самого главного.
В столовой повисла тягостная тишина. Был слышен только звук неумолчного прибоя у скал.
Наконец послышался еле сдерживаемый протяжный зевок.
— Очень хочется спать, — смущенно призналась Надя, прикрывая рот ладонью. — Я бы не прочь на боковую. Утро вечера мудренее.
— Разумное предложение. — Челюсти Лизы разодрала невольная зевота.
— Но только где мы будем спать?
— Да тут полно комнат! — Юля сладко потянулась, как сытая кошка после обеда. — Я выбираю себе ту, что выходит окнами в сад..
— Да, но кто будет сторожить дом? — опасливо возразила Ольга Витальевна. — Что, если ночью на нас нападут?
— Кто? — лениво усмехнулась Лиза. — Чайки? Да здесь ни единой души!
— Строго говоря, мы этого не знаем, — парировала Ольга Витальевна.
Голова ее стала тяжелой, как будто налилась свинцом, веки мучительно слипались.
— Нападут так нападут, — вздохнула Алена. — Я лично иду спать.
После предательства Ларика мне уже ничего не страшно!
— Днем было так жарко, я горю желанием вымыться, — пробормотала Лариса. — Пожалуй, я бы рискнула окунуться в море. Интересно, здесь водятся акулы?
— Зачем море, если здесь полно роскошных ванн, и даже есть небольшой бассейн, — проговорила Юля. — Я уже присмотрела себе спальню в восточном стиле…
— Не возражаешь, если я займу соседнюю комнату? — обратилась к ней Алена. Она почувствовала неожиданную приязнь к невысокой чернявой девушке с живым взглядом темных глаз. — Вдвоем как-то веселее, мало ли что… Если с тобой что-нибудь случится, ты крикни, и я прибегу на помощь.
— Ладно, — кивнула Юля. — И вообще, давай будем подругами.
— Давай! — счастливо улыбнулась Алена. «Жизнь не так уж плоха, как может показаться на первый взгляд, — решила она, оставшись в своей комнате. — У меня уже появилась подруга».
— Спокойной ночи, — с улыбкой произнес человек наверху. — Идите спать и ничего не бойтесь… Интересно, найдет ли поставщик «Шато де Бурбон» восемьдесят третьего года, которое я выбрал по каталогу?
И он вытянул антенну телефона и принялся диктовать список предметов, необходимых для существования маленькой коммуны на острове.
Сквозь сон, вязкий и липкий, как засахарившееся вишневое варенье.
Юля услышала странный шум. Утробный гул нарастал, приближался, окутывал густой стрекочущей пеленой, и от него еще больше хотелось спать. А потом шум постепенно затих, удаляясь, и внезапно стало так покойно и хорошо, как будто из сердца вынули саднящую иголку.
— Скоро утро, скоро на работу, — подумала Юля и вновь провалилась в бессловесные глубины тягучего сна.
Небольшой маневренный вертолет, напоминавший по виду огромную пузатую птаху, завис над крышей дома, громко стрекоча, точно гигантская стрекоза, присевшая на лист лопуха возле воды.
Пилот вертолета, смуглый носатый грек по имени Тео Костаки, точно молитву прокручивал в мозгу данную ему инструкцию: как можно быстрее выбросить груз из кабины и возвращаться на базу. А если на
