– Ты по-какому это говоришь? – тихо и с ужасом спросил полковник.
– Тум-тум? – не понял капитан.
– Зам тум-тум, кан потерянь? – спросил полковник.
Они поглядели друг на друга с недоверием, переходящим в ненависть. «Вот ты и открылся, гад!» – подумал Степан Деряба, а вслух сказал:
– Дун кан ортобех, сочара!
– Бим сочара! – парировал полковник и сделал шаг назад.
Деряба подумал и почесал белые кальсоны.
– Кулдык, – надумал он наконец. – Двисти тум – двисти дрюм. Рыло си Гидролизный ва-ва така утартан. Бабака, полкан! Калан десанта неа бултых!
– С тобой-то как раз и пропадешь, – ответил Шмурло на неведомом, но хорошо понятном языке. – Лезет, понимаешь, куда не просят.
– Ты бы спасибо сказал, что здесь не зима, – укорил Деряба. – В общем, решение было оперативное, но не до конца продуманное. Слесаря пьянее нас, и то пошли с полной боевой выкладкой. Кстати, следы-то!
На сером грунте, кое-где поросшем совершенно черной травой, тут и там виднелись рубчатые отпечатки роскошных слесарских ботинок.
– Осматривались, – определил Деряба. – Пора бы и нам сориентироваться на месте, заодно и «Макара» поискать.
Он поглядел на небо. Небо было серое – не затянутое тучами, а просто серое, низкое, какое бывает на Крайнем Севере и в районах, к нему приравненных. Посреди неба помещалось здешнее солнце, белое, как лампа дневного света.
– Макухха! – кивнул полковник на светило. – Стой, откуда мы этих слов нахватались?
– Жить захочешь – любой язык выучишь, – неопределенно отговорился капитан. – Гипноз какой- нибудь.
– Как же гипноз, когда мы никого подозрительного еще не видели? – не поверил Шмурло.
– И хорошо, что не видели, – сказал Деряба. – Мы с тобой, полкан, должно быть, зомби. Ты же всякие спецпроверки проходил? Проходил. Я тоже. Вот они нам этот язык в головы и вложили.
– Кто – они?
– Твое начальство, не мое. Да ты под ноги-то поглядывай, поглядывай!
Поглядывание под ноги дало-таки результат. Сам пистолет, правда, не нашли, зато нашли место, куда он упал. Упала же кобура с такой силой, что от нее в земле осталась только дырка соответствующей конфигурации. Деряба стал разгребать руками податливый грунт, но скоро убедился, что провалилось его личное оружие очень и очень глубоко. Капитан отряхнулся и пошабашил.
– Я и голыми руками управлюсь – мало не покажется. А мы пойдем по следам слесарей. Догонять на всякий случай не будем: мало ли на кого они напорются здесь, а мы остережемся. Они у нас будут и преследуемые, и боевое охранение разом.
– Степан, – жалобно простонал Шмурло. – Ты хоть отдаешь себе отчет, куда мы попали?
– А куда надо, туда и попали! – уверенно сказал Деряба. – Ты, полкан, белого света не видел. Много на земле странных мест, оглянешься – батюшки, не на Марс ли меня занесло, из самолета-то не видно, куда сбрасывают.
– Самолеты на Марс не летают, – с глубочайшей убежденностью заявил полковник.
– Так тебе и сказали, что летают! Летают, наверное, втихушку, базы там есть, опорные пункты... Вот попал я однажды – случайно, заметь, – на одну точку. Завязывают мне глаза медицинским бинтом...
Полковник Шмурло на всякий случай заткнул уши, чтобы не узнать лишней секретной информации, а когда разоткнул, Деряба уже закончил преступный свой рассказ:
– ...и рожа вся зеленая, и вместо рук прутики. Вот так-то, а ты – Марс, Марс...
– Кулдык, – сказал Шмурло. – Ладно. Куда идти-то?
– Да они вроде вон в тот лесок направились. Не нравится мне этот лесок, мы в него сторожко пойдем: ты впереди, а я сбоку. Нехороший какой лесок – стволы белые, листья черные... И птицы не поют...
– Сейчас тебе соловьи с воробьями прилетят, – ядовито заметил Шмурло.
– А ты ножа не взял? – с надеждой спросил Деряба.
– Взял! – неожиданно согласился Шмурло, но показал вовсе не на нож, а на себя самого.
Деряба только развел руками.
На подходе к лесу Шмурло заартачился идти вперед, хотя под ногами была хорошо протоптанная дорожка.
– Чего боишься? Я же сбоку прикрывать буду, – уговаривал Деряба. – Слесаря тут спокойно прошли, а вот и колея! Да, тут телега ехала запряженная, копыта какие-то странные только... Что-то они тяжелое везли...
– Кто вез, слесаря, что ли?
– Нет, еще раньше. Ихние-то следы сверху, по копытам. Рыло с Гидролизным прошли, а ты...
Правда, назвать Шмурло боевым офицером у капитана язык не повернулся. Деряба наклонился и
