государствах. Потерпят твои Прогрессоры, клятву давали… Да и причем здесь Гиганда?
— А причем здесь Странники? — спросил Володарский. — Может, у нас на Земле второй Бромберг народился, повернулся на Прогрессорстве и начал гадить…
— Ты представляешь себе Бромберга, гадящего в БВИ? — поинтересовался Каммерер.
— Да, народился Бромберг, — сказал Жан-Клод. — И повернулся Бромберг. Только он не на прогрессорстве повернулся, а на Странниках.
Максим Бромберг.
— Спасибо, конечно, — сказал Максим. — Тебе, я полагаю, знаком некто Ангел Копец?
— Еще бы, — сказал Володарский. — Всю плешь этот Ангел мне проел, дьявол его задери. Большой знаток гигандской истории. И хочет стать хранителем этой истории, только чтобы она была, значит, в полной неприкосновенности…
— Так вот нету в БВИ никакого Ангела Копца, — сказал Максим. — И плешь тебе проедал информационный фантом Странников. А мы снова, как всегда, все прошляпили.
— Да брось ты, в самом деле, — сказал Жан-Клод. — Вас лечить надо всем КОМКОНом, а еще лучше — отправить на Пандору ловить голыми руками этих… ну, хвосты у них еще ядовитые… и зубы… Вы сами спокойно не живете и людям не даете. В старину такие, как ты, все жидомасонов под кроватями искали. Ребята уже вовсю по БВИ лазят, причину ищут, и найдут, никуда не денутся. Сам Морихира лазит, помирать передумал… Надо же — информационный фантом! Сто раз вы своих Странников накрывали, и сто раз же за собачий хвост хватались.
Массаракш, змеиное молоко! Я тебя всего лишь спросил, не ваша ли это работа с Гигандой. Выяснил, что не ваша. И не морочь мне голову Странниками — снова опозоритесь.
— Кто у тебя отвечает за Гиганду?
— Как кто? Вестимо, Корней. И пока Корней за нее отвечает, я спокоен. Солидный человек, кроманьонец. К тому же сын у него там работает…
— Где сейчас Корней?
— Я с утра справлялся, секретарь говорит — вылетел на Гиганду.
Там у нас сейчас полным ходом идут социальные преобразования…
— Знаю я ваши преобразования, — сказал Максим. — Сам преобразовывал. Народу при этом положил — страшное дело… Ладно, будь у себя, я еще несколько версий прогоню.
— Гони, — разрешил Володарский и отключился.
Максим несколько минут глядел на погасший экран и представлял, что будет, если экран этот никогда уже больше не оживет.
— Будем ходить друг к другу в гости, — сказал он вслух и набрал номер Аси Глумовой.
Глава седьмая
Глава военно-революционного Совета Свободной Алайской Республики, бывший заместитель министра обороны, бывший бригадный генерал Гнор Гин был доволен. Более того — он был счастлив.
С эпидемией удалось справиться неожиданно быстро.
Оказалось, что славные алайские микробиологи во главе с военлекарем второго ранга Маггой, несмотря на нищенские субсидии, не сидели сложа руки, а выработали весьма эффективную вакцину, могущую спасти больного едва ли не на последней стадии.
Мало того, вопреки царящему бардаку и разрухе, удалось сохранить медицинский персонал и значительную часть парка санитарных фургонов. Эти фургоны, отмеченные традиционной эмблемой птицы Бу, чьи яйца, по легенде, давали человеку вторую жизнь, носились сейчас по всей республике, не минуя самых глухих ее уголков, разнося животворную жидкость с помощью одноразовых шприцов, производство которых тоже чудом удалось наладить.
Алайский народ, забывший в неизбывном своем великодушии прошлые обиды, охотно поделился и вакциной, и шприцами с братским народом бывшей Империи, ныне Каргонской Демократии. За эту помощь Гнору Гину удалось безо всякой стрельбы выторговать у новоиспеченного соседнего правительства не только спорное устье Арихады, но и некоторые другие стратегически важные территории, на которые герцоги Алайские даже и не собирались посягать.
Санитарные фургоны ездили по кварталам бедноты, по конторам, по сохранившимся предприятиям, где их встречали, как родных, и бравые санитары, которых судьба оберегла от бесславной гибели за чужие интересы, быстро и споро ставили уколы.
Докладывали, правда, что у некоторого (впрочем, ничтожно малого) числа людей вакцина вызывает своеобразную аллергическую реакцию, в результате которой вакцинируемый засыпает воистину богатырским сном на двое суток, но все уснувшие тут же доставляются в соответствующий медицинский центр, где им оказывается необходимая помощь.
Адъютант мельком заметил, что среди уснувших, к сожалению, оказалось немало активистов нового режима, незаменимых специалистов и вообще нужных и неординарных людей.
— Они слишком много работали в последнее время, — сказал премьер-министр нового правительства. — А всякая вакцина, как известно, ослабляет организм. Наша власть позаботится о них, брат-адъютант. Пусть отдохнут. Они это заслужили…
Вояка Гнор Гин был никакой, и штабник никакой, но зато выслужился из самых низов, специализируясь на организации военных парадов и показательных учений. Поскольку во время войны этих полезных мероприятий не проводилось, он слонялся по министерству, выискивая нарушения формы одежды и страшно раздражая герцога.
Наконец терпение Его Алайского Высочества лопнуло, и он распорядился отправить господина генерала на передовую, но тут как раз и начались народные волнения, был зверским штурмом взят дворец, и, по решению восставших (никого из главарей генерал сроду в глаза не видел) правительство предложили возглавить старому солдату, верному сыну народа Гнору Гину, который не запятнал свое честное имя, гоня на убой цвет алайской нации.
Это была сущая правда. Гнору Гину не доверяли даже призыв резервистов. Герцог тоже держал его в министерстве в качестве сына народа.
— А что там с братом вице-премьером?
— Ищут, брат-премьер. Сами знаете, в каком состоянии у нас безопасность, — сказал адъютант. По всем статьям самое место было брату-адъютанту не здесь, а на восстановительных работах, но генерал к нему уже привык, а привычки его становились отныне законом.
Гнор Гин знал, в каком состоянии безопасность. Яйцерезы, как только начался штурм дворца, защищать Его Алайское Высочество не стали за недосугом, поскольку яростно принялись жечь свои же архивы.
Подготовлены архивы к уничтожению были много загодя — честно говоря, все время были готовы. И все, в общем, остались довольны.
— Без архивов работать нельзя, — глубокомысленно сказал генерал, подумал и добавил: — А с архивами жить нельзя.
Сказано было отменно, в духе маршала Нагон-Гига.
— Референт на допросе показал, что брата вице-премьера выманили обманом. Некто Гаг, бывший курсант школы Бойцовых Котов…
— Гаг, Гаг… — премьер-министр нахмурился. — Помнится, ловили уже некоего Гага… А что слышно о молодом герцоге? Покуда он жив, у кровавого подполья есть знамя.
— Найдем, брат-премьер, — сказал адъютант. — Нет в республике дома, где сможет это отродье палача найти приют. Всякий честный алаец…
— Не на митинге, — оборвал его Гнор Гин. — А только чтобы голову его — об это место!
И постучал по крышке стола.
— Референта расстрелять? — осведомился адъютант.
— По необходимости, — туманно ответил премьер.
— Пора, брат-премьер, — напомнил адъютант.
