снаряжения и амуниции для спуска в пещеры, компактный газовый резак, а также продукты на случай возможных сбоев в работе поездов. Провианта и воды группе должно было хватить на трое суток – запасались не какие-нибудь бутерброды, а нормальные пайки для спецподразделений, легкие, но очень калорийные. Разумеется, взяли и мини-аптечку – в общем, с такой поклажей в пяти рюкзаках мы бы смогли на Эверест слазить! Но кроме пистолета Макарова, на который у Бориса имелось разрешение, а также охотничьих ножей и кирок у нас не имелось никакого оружия, что подсознательно тревожило меня больше всего.
– Не будь параноиком, – Максим пристально посмотрел на меня, пока я проверял ножи. – И с этим-то арсеналом нас в метро любой страж порядка может не пустить, а ты чего хотел взять? Обрезы?
Я промолчал. Мысли почему-то вернулись к Лазаревскому. Я не стал созваниваться с ним по возвращении из больницы, потому что даже в сопровождении Бориса и Марины побоялся вновь соваться в его каморку. Это был, пожалуй, единственный страх, который я мог сейчас найти в себе – даже встреча с длинным киллером больше не тревожила. Эффект от первой ступени «обучения» превзошел все ожидания, как я мысленно шутил сам с собой. Хорошо хоть глюки больше не возвращались. Так что я решил на время затаиться и попытаться проникнуть на станцию, а там посмотрим. Предавать свою историю огласке пока не хотелось – так и в психиатрическую лечебницу упрячут. Тем более, если все это делалось при участии «Марса-8», шуметь бесполезно – уж они-то точно концы в воду спрятали.
Члены группы облачились в одинаковые камуфляжные комбинезоны и походили то ли на ремонтников, то ли на геологов. На этом, кстати, и строилась идея Бориса: в метро нас пропустят без проблем. «Понимаешь, – рассуждал он, – один человек с киркой в толпе явно привлечет к себе внимание, а вот если людей пятеро, да еще они все – в спецодежде, наверняка по разрешению выше ребята идут, не стоит им мешать, отвлекать от важного дела». Но мы на всякий случай подстраховались, попросив Марину составить липовую бумагу с размазанной печатью о том, что группе диггеров Московского Государственного Университета (далее следовали фамилии и паспортные данные) разрешается пройти по туннелю метро. Документ заверяла подпись некоего Матвеева, причем без указания должности – и так сойдет.
Через турникеты на «Полянке» мы прошли без проблем, да и народу в подземке было немного. Тихо болтая между собой, мы зашли на эскалатор и вроде бы не привлекли ничьего внимания. Параллельная лента стремилась наверх, на ней поднимался абсолютно седой и очень пожилой господин. Он вдруг повернулся в нашу строну, указал пальцем на меня и громко закричал:
– Вся функция мастера состоит в том, чтобы превратить психоз в прорыв… Это величайшее приключение в жизни – сознательно пройти сквозь психоз. Это величайший риск, потому что нет никакой гарантии, что психоз превратится в прорыв. Это возможно, но такие вещи не могут быть гарантированы. Ваш хаос очень стар – много, много жизней вы были в хаосе… – стремясь удержать нас в поле зрения, последние слова странный старичок произносил, уже сбегая по эскалатору против движения.
– …Он стал густым, концентрированным. Это почти вселенная в себе. Когда вы входите в него со своими небольшими возможностями, то это, конечно, опасно. Но без столкновения с такой опасностью никто никогда не стал бы цельным, никто никогда не стал бы индивидуальным и неделимым!
– Колода Ошо Дзен Таро, Старший Аркан, карта Прорыв, – машинально пробормотала Марина.
– Хорошее напутствие, – хохотнул Борис.
Я внимательно посмотрел на него: очень уж возбужденно и странно вел себя мой охранник, словно психотропных таблеток наелся.
– A вы, Мариночка, – последнее время я почему-то называл ее только так, – мастер медитации и гадания?
– Да нет, но с картами не расстаюсь, – девушка показала колоду. – К делу! Вон та дверь, Майкл!
Дверь была заперта на крошечный навесной замок. Наверное, уборщица поставила в известность начальство, вот меры и приняли. Мы тесно обступили вход, и Борис, скрипнув кусачками, перекусил дужку. Я осмотрелся. Похоже, никто не обращал на группу никакого внимания. Поторапливаясь, мы быстро вошли внутрь полутемного тоннеля.
2
Судя по раздобытой Максом карте, «Метро-2» имело четыре основные ветки, расходящиеся как лучи от центра Москвы. Первую из них построили еще в середине пятидесятых годов ХХ века, а последнюю – в конце девяностых. Нам следовало искать линию 1967 года, ведущую в сторону «Внуково-2» – именно в том направлении, по результатам предварительных поисков в Интернете, могла располагаться станция. Ориентироваться по компасу оказалось несложно – поиск GPS, понятное дело, под землей не работал. Теперь главное – найти платформу и дождаться поезда.
Продвигались мы быстро, с момента моего последнего визита сюда коридор изменился – в нем явно навели порядок, вывезли часть мусора. Проблема возникла, когда мы достигли узкого прохода, через который я пробрался под потолок белого зала. Вокруг просто не оказалось и намеков на другие тоннели: можно было пойти обратно, до «Полянки», можно попробовать поискать сектантскую комнату, чтобы спуститься там вниз – и все.
– Очень интересно, – Борис начал ощупывать стены в поисках потайных дверей или чего-то подобного. Безрезультатно.
Мы немного рассредоточились и, не сговариваясь, начали изучать свои квадраты площади, оставаясь друг у друга на виду. После получаса таких манипуляций стало ясно, что из этого места нам в «Метро-2» не пробраться.
– Ты говорил, что долго петлял по S-образному коридору, – сказал Максим. – Значит, надо потихоньку идти обратно и искать хоть какие-то намеки на ответвления, ведь по пути сюда таких изгибов просто не было…
Мы потратили еще час на изучение стен и почти вернулись к «Полянке». Ничего. Просто ничего.
– Хорошо, коллеги, – я принял единственно верное, как мне казалось, решение. – Давайте попробуем спуститься в белый зал и войти в «Метро-2» через него.
– A ты уверен, что оттуда можно выйти именно к «Метро-2»? А монстр? – Марине, кажется, совсем не хотелось знакомиться с синим гигантом.
– Не уверен, но не возвращаться же назад, а про гиганта… Во-первых, его там уже давно может и не быть. Во-вторых, он в этом зале не живет, а лишь приходил туда, также как и люди. В общем, шансов встретиться с монстром лицом к лицу у нас немного, – вранье получилось не слишком убедительным, и я решил исправиться. – Давайте оставим себе пути к отступлению – сохраним тросы и прочее, чтобы можно было быстро подняться из зала наверх.
Почему-то теперь мне совсем не было страшно, наоборот, любопытно – так я себя ощущал в детстве, играя в прятки.
– Быстро не получится, – Борис выглядел озабоченным. – Давайте так: я спущусь, вы меня подстрахуете, а в случае чего вытащите наверх. Я один из вас, в конце концов, из морской пехоты, – он опять хохотнул, но на сей раз смешок получился совсем не задорным.
До узкого тоннеля мы добрались довольно быстро, но главная сложность заключалась в том, что видеть происходящее с Борисом мог только один из нас. И, конечно, этим самым избранным оказалась Марина. Борис сказал, что они давно работают вместе и он доверяет ее чутью, а мы – непрофессионалы, так что будем коротать время поодаль. Таким образом, пропустив наших стражей вперед, Сергей, Максим и я встали у сильного сужения тоннеля и приготовились ждать. Говорить не хотелось, минуты тянулись очень медленно. Из тоннеля доносилось поскрипывание, но никаких эксцессов, похоже, не происходило. Через десять минут к нам вышла Марина.
– Все в порядке, зал пуст, попасть в него можно. Двери оттуда не заперты, за ними идет длинный коридор, так что спускаемся и смотрим, куда он выведет.
3
Спуск по тросу прошел без проблем. Изнутри помещение выглядело еще более грандиозно, чем из-под потолка. Ослепительно белое и величественное, оно освещалось узкими рядами ламп дневного света, которые, похоже, никогда не выключались. Жертвенник в центре пустого «бассейна» был пуст и чисто вымыт – после сектантских ритуалов тут не брезгуют уборкой. Мы вышли в коридор, тоже весь обложенный светлым кафелем, но освещенный уже не так ярко, и направились вперед. Через некоторое время стало ясно, что пора определяться – коридор разделился на три ответвления.
