оставалось прежним. А за столом, спиной к раскрытому окну, сидела невозмутимая сьерра Кларисса, глава гильдии Чародеев…
Уже с порога я заметила, что магичка выглядит немного озабоченной и вместе с тем противоестественно равнодушной. Так мог бы вести себя памятник из непрошибаемого гранита, — конечно, лишь в том случае, если бы он вдруг ожил и снизошел до наших земных проблем. Кларисса куталась в звездную мантию, но когда чародейка слегка приподнялась мне навстречу, я увидела, что под свободным балахоном скрывается полное походное облачение — черная с красными сполохами туника и темные брюки. На поясе поблескивал огромный меч, вложенный в нарочито скромные ножны.
— Ты опоздала, Наследница, не успела к назначенному сроку! — холодно провозгласила чародейка, злорадно указав в ту сторону, где еще совсем недавно виднелся Сол, теперь уже окончательно закатившийся. — Отведенное тебе время истекло!
— Пускай, ибо я не намереваюсь вступать в гильдию, — вежливо поклонилась я. — Я так долго пыталась стать чародейкой, что в итоге поняла: главная цель моей жизни — научиться быть человеком.
— Человеком? — презрительно переспросила Кларисса, и ее брови изумленно взметнулись вверх. — В таком случае входите оба: ты и твой спутник. Присаживайтесь. — Она царственно взмахнула рукой в сторону кресел. — Поведай мне о своих испытаниях, Йона.
Я согласно кивнула и начала повествование. Но вот парадокс: чем дальше я углублялась в рассказ о своих необыкновенных приключениях, тем меньше подробностей и мелочей сообщала сьерре Клариссе. Сейчас я полностью подчинилась чутью охотника, сидевшему внутри меня, и поэтому подолгу расписывала красоты тех мест, где мне пришлось побывать, умалчивая о многих важных деталях. Чародейка в свою очередь даже не думала скрывать владеющего ею изумления. По мере того как мой рассказ подходил к концу, глаза Клариссы стали расширяться, дыхание участилось, а руки судорожно сжали подлокотники кресла. Похоже, я сумела ее поразить! И тут во мне проснулась совесть! Я подумала: а вдруг чародейка не так плоха, как кажется, и я еще смогу ее изменить, обратив на путь света?
Когда я завершила рассказ, Кларисса некоторое время молчала, видимо подбирая наиболее соответствующие ситуации слова.
— Это самая удивительная история из всех, которые я когда-либо слышала, — наконец призналась она. — Похоже, я недооценила тебя, Йона, и ты более чем достойна вступления в мою гильдию. О конечно, это станет возможным лишь в том случае, если ты совершишь некий выбор…
С этими словами чародейка начертила в воздухе знак огня и щелкнула пальцами, после чего прямо на столе перед ней появился окутанный пламенем прозрачный шар, который начал медленно поворачиваться вокруг своей оси.
— Последнее испытание многим кажется самым легким, но это не так. Единожды сделав выбор, ты уже никогда не сможешь его изменить, это невозможно, а поэтому не торопись отвечать, когда я задам тебе решающий вопрос.
Кларисса сцепила пальцы обеих рук на груди и продолжила менторским тоном:
— В нашу первую встречу я говорила тебе о том, что обычному магу подвластна лишь крохотная часть скрытой в природе магии. Но обязанности чародея велики, и часто для осуществления задуманного ему не хватает этой скудной части знаний, доступных гильдии. А сейчас я открою тебе великий секрет: существует возможность увеличения своего потенциала, метод постоянного наращивания силы — то, что невежественные люди ошибочно называют темной стороной магии. Но эта сторона не темная — просто она другая. Она открывает перед чародеем иные пути развития его личности, те, которые навсегда останутся закрытыми для него, пока он верен светлой стороне. Светлая сторона — лишь усеченная версия темной, поверь мне… Но выбор необходимо сделать сейчас… И знай, что он очень сильно повлияет на весь процесс твоего дальнейшего становления. Итак?
— Что — итак? — оторопело переспросила я, совершенно не готовая к настолько откровенному разговору. Я ожидала нападения, угроз, шантажа, да чего угодно, но только не такой вот доверительной прямолинейности. И поэтому растерялась, ощутив себя обезоруженной.
— Какую сторону силы ты выберешь? — терпеливо пояснила глава гильдии. Созданный ею магический шар налился чернотой, стремясь затянуть меня в объятия Тьмы…
Я озадаченно уставилась на магичку. Та выглядела безупречно спокойной.
«Что это — проверка, подвох, провокация?..» Догадки в бешеном темпе крутились у меня в мозгу, пока я пыталась перебрать все возможные варианты. Она решила сыграть в открытую или вызывает меня на откровенность? А потом я решилась.
— Я не признаю разделения магии на темную и светлую, — почти по слогам произнесла я. — Подобная градация претит моей душе и противоречит моим принципам. Я склонна считать себя серым магом, одинаково ценящим обе стороны силы. Зато я уважаю выбор других, если, конечно, он не мешает людям жить. Я уточню — выбор таких сильных магов, как Сильвана, Люцита, Джайлз… — Хотела добавить: «Таких, как вы», но слова застряли у меня в горле, ибо я увидела перекошенное от гнева лицо Клариссы, исказившееся до неузнаваемости. На какую-то долю мгновения прекрасная маска ее черт сменилась уродливой гримасой досады и злости, но прежнее выражение тут же вернулось обратно. Вполне овладев собой, чародейка растянула губы в фальшивой улыбке.
— Я же просила тебя хорошенько подумать, все взвесить, прежде чем дать ответ. Зачем так торопиться? Зачем думать о принципах и уважении? Ты выше них! Ты владеешь ключом к силе четырех стихий… Да еще твои крылья — неужели ты не хочешь получить настоящее могущество, Йона? И оно станет твоим, обещаю!
Но я почти не слышала ее последних слов — внутри меня словно рушился целый мир. Итак, Люцита была права: Кларисса не захочет отказаться от Тьмы, не поступится властью… Она способна погубить весь Блентайр ради удовлетворения своих амбиций, ради торжества Звездной башни. Так неужели мне придется ее убить? Не замечая моего волнения, Кларисса продолжала уговаривать:
— А Джайлз? Ты хочешь стать похожей на него — такой же пустоголовой идиоткой? Не верю, милая моя. Джайлз никогда не сможет достичь вершины власти… Хотя, даже очутившись на вершине, белый маг ежесекундно рискует сверзиться вниз. Светлые глупы, наивны и доверчивы, их место там, где сейчас и находится Джайлз, — в темнице. Зато мы можем использовать их глупость, заставив служить себе. Смотри, что добыл для меня этот экзальтированный мальчишка… — Она извлекла из ножен меч и положила на стол. — Это Гром, легендарный меч короля Арцисса!
В этот момент на моем лице нарисовалось выражение искреннего опасения за участь несчастного Джайлза. Заметив мой страх, Кларисса неверно его истолковала и продолжила с еще большей настойчивостью:
— Подумай хорошенько, Йона. Мы могли бы править этим городом вместе. Однажды мне потребуется преемница, и почему бы тебе не стать ею? Ты сильна, отважна, красива… Я считаю, ты просто обязана занять это кресло после меня. Решайся — и никогда не пожалеешь об этом!
Однако все усилия сьерры Клариссы снова пропали втуне — ведь мне, однажды отказавшейся от эльфийского королевства, пусть и во сне, ничего не стоило отмахнуться от правления Блентайром.
— Я не изменю свое решение! — Мой тихий голос окончательно взорвал плотину терпения, до поры до времени сдерживавшую ярость чародейки. — И даже наоборот — сама предлагаю вам отказаться от Тьмы, пока не стало слишком поздно…
— А не то… — с угрозой в голосе добавил молчавший до сего мгновения Арден.
— А не то что? — издевательски расхохоталась магичка. — Дети, вы, кажется, смеете мне угрожать? — Она направила на меня обвинительно вытянутый палец и злобно зашипела, словно змея: — Я всегда знала, что ты так и останешься неисправимой дурой. Всегда, с тех самых пор как разбила мое магическое зеркало, явив ему свою безгрешную душу. Такой ты и умрешь!
— Не умру! — спокойно парировала я. — Вы сильны, но я тоже многому научилась.
— Тупица! — взвизгнула чародейка и ультимативно ударила ладонью по столешнице. — Неужели ты не понимаешь, против кого идешь?
— Против зарвавшейся чародейки, вздумавшей подмять под себя весь мир! — доходчиво разъяснила ей я. — Вы готовы пролить реки крови и загубить сотни невинных жизней, лишь бы удержаться в Звездной башне. Но подобная необоснованная жестокость — признак не силы, а слабости, признак неумения достичь
