? Опусти волыну, сволочь! Или тыкву тебе снесу!
Но волыну Бульбочка не опустил. Вместо этого я
почувствовал, что левая рука полковника крепко обхватывает меня за шею, а правая с новой силой вдавливает ствол пистолета мне в щеку. Из просто пленника я на глазах превращался в заложника.
Самое поразительное, что и этот голос показался мне знакомым. Но я снова никак не мог идентифицировать говорящего.
? Ага, помечтай! ? почти пропел Бульбочка. ? Можешь стрелять, только мы с твоим дружком так в обнимку и откинем боты! Ишь шустрые какие, задумали старичка обхитрить! Да забыли, что пуля ? она такая: пройдет навылет, и у тебя на руках сразу два трупешника!
? Он мне не дружок, а конкурент, ? раздалось сверху довольно презрительным тоном. ? Так что даже лучше: нет человека ? нет конкуренции.
В ответ на это заявление Бульбочка снова взял время на раздумье, а я решил, что пора вмешаться и мне. Потому что наконец узнал голос. И боже мой, вы не поверите, это был голос Малого-Малая!
Зная его, я сильно сомневался, что этот провинциальный Шерлок Холмс вообще решится стрелять, а уж тем более в меня. Но блефовал он уверенно. Несмотря на темноту, я представлял себе картину довольно ясно: Бульбочка упирает пистолет в меня, Малай в него, и все мы находимся в полном цугцванге, чтобы не сказать грубее. Поэтому-то и решил слегка потянуть инициативу на себя.
? Давайте все-таки наружу выйдем, ? предложил я как можно миролюбивее. ? А то в темноте у всех нервы играют, неровен час, наделаем глупостей.
И хотя по смыслу происходящего я в нашем трио был самым ни на что не влияющим участником, все неожиданно со мной согласились. Причем Малай зажег маленький фонарик, так что спустились мы хоть и цугом, но довольно быстро.
Оказавшись на улице, мы слегка рассредоточились. Бульбочка умудрился сразу за дверью сделать шаг в сторону и развернуться, держа меня практически на весу, а вернее, прячась за моей спиной. Но и Малай не сплоховал: тут же занял позицию напротив, уставив пистолет мне в грудь, грозным выражением лица всячески демонстрируя, что готов на крайние меры. Цугцванг продолжался теперь в сумерках, и я, воодушевленный предыдущим опытом руководства, сказал:
? Ребята, плохо дело. Пора кончать этот Голливуд. Дождь-то, смотрите, перестал. Сейчас народ пойдет по улице. Предлагаю китайскую ничью.
? Это как же? ? зло поинтересовался Бульбочка, у которого добыча уходила прямо из рук. Но в его голосе мне почудилась заинтересованность.
? А вот так. Вы оба медленно, очень медленно расходитесь. Товарищ полковник продолжает держать на мушке меня, а ты, конкурент, его. Полковник пятится вон к тем зарослям. Я, безоружный, выхожу на середину и там стою. Стою неподвижно, легкая мишень. И так до тех пор, пока полковник спиной не доходит до зарослей и не прячется в них. У него будет преимущество, но я бы на его месте не стал стрелять в сумерках с такого расстояния. Это, между прочим, вас обоих касается.
Наступило молчание. Дуэлянты думали. Сердце у меня бешено пульсировало где-то в районе сонной артерии, куда теперь упирался своим глушителем Бульбочка. Наконец давление слегка ослабло. Рука, сжимавшая мне горло, поползла вниз. Я уже любил полковника всей душой, как стокгольмский заложник своего террориста. Еще немного, и он полностью оторвался от меня, пятясь задом.
? Двигаемся медленно и в унисон, как похоронный оркестр, ? наставлял я, сам тоже потихоньку выдвигаясь на середину прохода к подъезду. Краем глаза наблюдая, как Малой-Малай, крепко держа свою пушку обеими руками, меняет позицию, становясь около растущего на газоне толстого корявого тополя. Я мысленно похвалил его.
В этот момент метрах в ста от нас показалась женщина с коляской и в резиновых сапожках. Издалека казалось, что она бодро шагает по водной глади аки посуху.
Не знаю, как ему это удалось, но при виде женщины Бульбочка прыгнул в кусты прямо спиной, и через секунду можно было только на слух определить траекторию, по которой он ломился сквозь заросли акации. Малой-Малай неуловимым ковбойским движением отправил пистолет в подплечную кобуру под курткой. После чего мы не сговариваясь почти бегом рванули за угол дома и только там притормозили, чтобы отдышаться.
? Ты как сюда попал? ? строго спросил я. ? Только не говори, что стреляли.
? А что, не стреляли? ? иронически отреагировал он. ? Мог бы хоть поблагодарить!
? Поблагодарил бы, если б ты его подстрелил. У тебя была тыща возможностей!
? У меня не было тысячи возможностей, ? сварливо пробормотал Малой-Малай. ? У меня был травматический пистолет. Знаешь, такой ? стреляет резиновыми шариками.
Настал мой черед удерживать челюсть, чтоб не отвалилась.
? Молодец! ? выдавил я из себя. ? Тогда тут есть состав... для благодарности...
? Ладно, сочтемся, ? небрежно махнул он рукой, будто не совершил ничего особенного. ? Во-первых, надо делать отсюда ноги. Там, наверху, два трупа, и дверь незакрытая. Во-вторых, что мы будем делать дальше?
Во как! Мы!
? Слушай, друг, ? проникновенно сказал я. ? Ноги надо делать в широком смысле. Сваливать из города. Ты, конечно, геройский герой, оказался в нужном месте в нужное время. Но меня сегодня весь день вели, еле оторвался. И один раз стреляли... Самый настоящий киллер. Чуть не убили! Так что я сейчас поеду домой складывать чемодан.
Лицо у Малая поскучнело. Не такой он ждал благодарности.
? Врешь? ? спросил он напрямую.
? Вру, ? неожиданно для себя ответил я. ? Вся штука в том, что у нас с тобой дела разные: ты ищешь девчонку, а я убийцу папаши Шахова. Догоняешь?
Малай принялся возбужденно отвечать, что делото, по сути, одно, что... Но я перестал его слышать. И видеть тоже. У меня чуть-чуть закружилась от напряжения голова. Я ощутил, что только что сам произнес какое-то слово, слово-ключ, слово-ответ на некий еще не заданный вопрос. Оно вертелось на языке, как леденец, сладкое и скользкое. И вдруг всплыло разом: чемодан! Я сказал «чемодан»! Именно чемодана, вернее кейса, «дипломата» не было с собой у Бульбочки, когда он вышел на порог банка. В банке я помнил этот кейс отчетливо. Разговаривая с крокодилицей, он придерживал его бедром на полочке под стойкой. А когда вышел... Я даже глаза закрыл, чтобы яснее увидеть картинку. Вот Бульбочка появляется на верхней ступеньке. Шарит по карманам в поисках сигарет. Прикуривает, прикрывая огонек от ветра обеими руками.
Обеими! Где в таком случае должен быть кейс? Его либо ставят рядом, либо зажимают между колен. Но я помнил: никакого чемоданчика при полковнике не было! Значит, он уложил его в банковскую ячейку. Где- то рядом с которой помещалась ячейка Нинель. Никаких других объяснений не существовало. И это было очень неприятное объяснение. Потому что диски находились у меня, но еще далеко не все находились в курсе этого обстоятельства.
Малай что-то объяснял, но мне сделалось совершенно не до него.
? Ты на мотоцикле? ? перебил его я.
Он растерянно кивнул.
? Тогда дуй к себе в гостиницу и жди там, можешь понадобиться.
После чего, не дожидаясь ответа, я повернулся и бегом ринулся к своей машине, проваливаясь в лужи по самые щиколотки. Веры у меня в тот момент было маловато. Только надежда.
26
Я катил по вечерней Москве, после ливня похожей на бомжа, которого в спецприемнике окатили из брандспойта: умыть не умыли, только грязь размазали. Катил и судорожно размышлял, что делать. Куда податься бедному детективу.
Мой друг и большой начальник в МУРе Шурик Невмянов мог бы сделать все как надо, причем быстро и оперативно. Хотя времени, скорее всего, не хватило бы и ему. Полицейская вертикаль ничуть не лучше любой другой. К тому же совсем не устраивало то количество вопросов, которые он вслед за этим на меня обрушит. Тупо позвонить 911? Результат -фифти-фифти. Могут взяться за дело, но слишком лениво. Могут и просто не поверить. Надо сделать так, чтоб поверили.
