этого не случилось.
Она поводила туда-сюда мышкой и осталась сидеть перед монитором. Я крепко прижал ее к себе, чувствуя, как она дрожит всем телом.
На экране был гроб. Довольно просторный, как мне показалось, немного шире обычного. Но это был гроб, убранный, как положено, белой шелковой подстилкой с муаровой оторочкой, с маленькой подушечкой в изголовье. Гроб стоял на каталке, точно такой, какие используют в моргах и траурных залах. Потом к нему подошла высокая стройная девушка (мы видели ее со спины), деловито скинула с себя платье и туфли, потом лифчик и трусики. У нее была хорошая фигура. Невидимые руки подставили ей небольшой стульчик, и она ловко забралась в гроб, пристроила голову на подушечку и закрыла глаза. Те же руки, что подставляли скамеечку, взметнули белый шелк, накрыв девушку с головы до ног покрывалом.
? Все готово, ? услышал я за кадром голос Ядова.
? Цветы, цветы забыли, ? пробормотал кто-то рядом с ним, и в кадре появились плечи и голова ассистентки, которая поверх покрывала уложила вдоль тела несколько алых роз.
Тут же экран разделился на четыре сектора: включились дополнительные камеры, происходившее снималось теперь сразу с нескольких точек. Зажглись софиты, все, что не попало в их свет, погрузилось в полумрак, но я различал стоящего неподалеку доктора Ядова и еще два женских силуэта рядом с ним.
? Валентин Олегович, ? негромко позвал Ядов, -вас ждут.
Валька появился в кадре так, что одна из камер крупно взяла его лицо. Он казался возбужденным, глаза неестественно блестели в ярком электрическом свете. На нем не было ничего, кроме короткого махрового халата. Подойдя к гробу, он выждал немного, а затем медленно потянул на себя покрывало. Что было дальше, я пропустил, потому что Люсик, держась за горло, вскочила и опрометью бросилась вон из комнаты. Я дернулся за ней и через незакрытую дверь туалета увидел, как сотрясается от безудержной рвоты ее спина.
? Голову подержать? ? спросил я, чувствуя, как у меня самого подступает тошнота.
Она только промычала отрицательно. Ее продолжало выворачивать наизнанку.
Я вернулся обратно к монитору очень вовремя: что-то непредвиденное происходило в разыгрываемой на экране драме. Понос дергался поверх лежащей в гробу девушки, душа ее обеими руками. Все вокруг кричали, Ядов пытался вывернуть руки своего пациента, еще одна девушка, в которой я неожиданно признал Светку Михееву из Пензы, безрезультатно старалась ему помочь, в ярком свете бились белые ноги лежавшей в гробу актрисы. В-П страшно, по-звериному зарычал и обник. Его наконец удалось оттащить, и он упал куда-то за кадр. Ядов со Светкой подняли девушку на руки, доктор ногами грубо столкнул гроб с каталки и уложил ее на освободившееся место. Начал делать ей искусственное дыхание, потом остановился, прокричал, задыхаясь, протягивая руку куда-то назад:
? Адреналин! Шприц с самой длинной иглой!
Но даже мне было видно, что поздно. Сначала в кадре мелькнуло перекошенное лицо доктора с крупными каплями пота, потом оно пропало, и я смог наконец разглядеть обнаженную девушку на каталке. Это была Марта Панич.
Только тут кто-то сообразил выключить камеры, и экран погас, пошли белесые полосы. Рядом со мной, сжимая у горла кулаки, стояла Люсик: я даже не заметил, как она подошла. Мы оба молчали. Потом я встал, не очень твердыми ногами дошел до кухни и долго пил воду прямо из крана. Люсик так же жадно напилась из чайника, и мы присели у стола: обоим инстинктивно не хотелось возвращаться в комнату с монитором.
? Как фамилия этого человека? ? спросила Люсик.
Но я почти не слышал ее. Мои мысли целиком были заняты совсем другим: если Марта Панич убита больше двух недель назад, то кто звонил сегодня мне и Малаю? Ясно, что это ловушка, но для кого? Для него или для меня? Или для обоих?
Я рванул в прихожую, нашел в куртке мобильник, но телефон Малая не отвечал. «Перезвоните позже...» Позже, черт возьми, будет поздно!
Меня теперь тоже начинало колотить.
Как же так, как же так, вертелось назойливо в голове. Ведь Малой-Малай вел свое расследование параллельно, хотя мы и часто с ним пересекались. Кто, кто мог знать о нас обоих одновременно, да еще иметь наши телефоны, особенно Малая? Если ответить на этот вопрос, все встанет на свои места...
И тут, как бывает, когда долго и безуспешно решаешь трудную задачку, все встало на свои места абсолютно внезапно. Пазл сложился, и картинка оказалось такой простой и незатейливой, что только диву оставалось даваться, как я не распознал ее раньше... О нас с Малаем одновременно мог знать только сам Малай.
Мы часто пересекались... Как он оказался тогда у офиса «Фаруса»? Еще интереснее: волшебное спасение Прокопчика подоспевшим на мотоцикле пензенским Марло! И уж совсем чудо: Малай со своим травматическим пистолетом на 2-й Владимирской... Да, последнее: только сегодня он ломился к Люсик, которая по моей просьбе разлочивала диски!
Мобильник все еще был у меня в руках. Я набрал номер Прокопчика. Он снова ответил снулым голосом, но я не собирался давать ему и дальше спать на рабочем месте.
? Встань! ? скомандовал я. ? Быстро подойди к моему столу и...
Я на секунду задумался.
? И переверни мой телефонный аппарат.
? Чего-о? ? не понял Прокопчик.
? Посмотри, что у него на заднице, идиот! ? заорал я.
? «Жучок», ? после небольшой паузы растерянно произнес он. ? Самый обыкновенный «жучок»...
Ай да Северин, подумал я со злостью, ай да старый идиот! Сколько раз я проделывал подобные фокусы с другими ? и надо же! Купился на такую простую подставу!
Я даже отчетливо вспомнил момент, когда это произошло. «Нервы у вас. Это ребятишки с мотоциклом балуются. Как их там теперь... Байкеры...» Я отвлекся на неожиданный грохот под окном, показавшийся мне взрывом гранаты. Вот этим моментом он и воспользовался. Сам его наверняка и организовал ? Малай ведь у нас мотоциклист, не так ли?
Как профессионал я готов был даже восхититься этим фокусом. Но времени на подобные эмоции не оставалось. Никакая Марта, даже поддельная, Малаю не звонила, он снял информацию об этом с того же «жучка» в моем офисе. Значит, ловушка была рассчитана только на меня. А поехал туда Малай. Со старшим Паничем.
Я взглянул на часы: 18.40. Оставалось восемьдесят минут, а больница за городом. И телефон у Малая отключен.
Я и не заметил, что Люсик опять стоит рядом со мной, уже в который раз настойчиво задавая один и тот же вопрос:
? Как фамилия этого человека?
? Какого? ? не понял я.
Она махнула рукой в сторону комнаты с монитором.
? Там, в компьютере...
? Воробьев-Приветов, ? ответил я, не понимая ее настойчивости.
? Надо посмотреть в записной книжке отца. Нет ли его среди клиентов. Что, если это он убил дядю Вику? И папу...
? У тебя есть записная книжка отца? ? поразился я.
? В ноутбуке. Зина успел забрать его из квартиры до приезда полиции. Хочешь посмотреть?
? Еще бы!
Мы перешли в соседнюю комнату, принадлежащую Зине. И пока она извлекала отцовский ноутбук откуда-то из-за книжного шкафа, я осматривался. На стенах было много фотографий: Шахов-старший, несколько уже знакомых мне женщин, среди них Серафима и Ангелина. Множество разновозрастных фотографий Люсик и самого Зины. Почему-то Зина нередко, особенно в детстве, снимался в девчачьем обличье, например платьице с передником, а на одной фотке предстал даже с короткими косичками.
Люсик перенесла ноутбук на кухню. Быстро нашла файл «Записная книжка». Сказала очень тихо:
? Знаешь, он поставлял девочек половине города. Совсем молоденьких. ? Помолчала и добавила: ?
