Все у них было естественно и просто. И очень по-человечески.
– Клаша, ты где? – закричала из глубины дома Елена Васильевна. – Кофе будешь пить?
Задержавшись на залитом солнцем крылечке, где стояли вынесенные из комнат цветы в горшках и жмурился флегматичный огромный кот, Клавдия протопала в дом, радуясь отсутствию перемен.
– Я спрашиваю, кофе будешь пить? – повторила Елена Васильевна, появляясь на пороге. Вид у нее был озабоченный. – Кто их знает, когда они приедут, эти шалопаи.
– Буду, – решилась Клавдия. Кофе ей очень хотелось, и нервничала она ужасно. Нельзя, чтобы Елена Васильевна это заметила. Если заметит, мигом все выведает. Врать Клавдия совсем не умела.
– Сейчас сварю, – сказала Елена Васильевна с удовлетворением. Она была такая же страстная кофейница, как и Клавдия. – Бутербродик сделать? Клавдия знала, что и без всяких вопросов к кофе будут поданы необыкновенно вкусные маленькие бутерброды, и поздняя малина, и сливки в муравленом горшочке с серебряной паутиной выступившей влаги…
– Давайте я сварю, Елена Васильевна! Уж кофе-то можно мне доверить!
– Вари, – подумав, разрешила хозяйка. – А я сделаю бутерброды.
Кофе был почти готов, когда неожиданно выяснилось, что нет хлеба.
– Дима! – закричала императрица, призывая императора. – Сходи за хлебом, пожалуйста! Я совсем про него забыла.
Император покладисто переодел майку, взял пакет, дернул Клавдию за нос и ушел за калитку.
– Подожди, я сейчас молоко достану, – сказала Елена Васильевна озабоченно, открывая подпол. Она знала, что Клавдия больше всего на свете любила с кофе концентрированное прибалтийское молоко и всегда держала у себя баночку на случай ее приезда.
У ворот засигналила машина.
– Это Андрей! – крикнула из подпола Елена Васильевна. – Клаша, впусти его. Ключ с правой стороны на заборе, ты найдешь!
У Клавдии взмокли ладони, а спине стало холодно.
Приехал Андрей.
Ведь она знала, что он вот-вот приедет, и даже прислушивалась к шуму машин за забором, и даже поглядывала на московскую дорогу, которая сразу за домом взбиралась на мостик и была хорошо видна с участка. Но он посигналил, и ноги приросли к полу, и в голове стало как-то неопределенно – ни связных мыслей, ни умных фраз…
– Клаша, ты что? – спросила Елена Васильевна. С металлической банкой в руке она стояла на шаткой лесенке, собираясь вылезать из подпола, и вид у нее был встревоженный. – Пойди и открой ворота! Ты что, не слышишь?!
Медленно, оттягивая неизбежный момент встречи, она поплелась с крыльца, стараясь не смотреть за калитку, где он уже стоял, свесив на эту сторону забора огромные ручищи с надувшимися синими венами. Клавдии казалось, что ни у кого на свете нет больше таких красивых, сильных, мужских рук.
Собаки, дружелюбно виляя хвостами, толкались около забора, оттесняя друг друга.
– Привет! – поздоровался он негромко. – Я и не знал, что ты здесь. Танька мне не сказала. Если бы знал, с утра бы приехал.
Всегда он разговаривал с ней так, что она не знала, смеяться ей или плакать. Он никогда ее не замечал.
– Привет, – сказала она, не глядя на него и делая вид, что увлечена поисками ключа от ворот. – Я сама только что приехала.
– Ты не это ищешь? – спросил он, разжимая здоровенную ладонь с желтыми островками мозолей. На ладони лежал длинный старинный ключ.
– Как ты его достал? – искренне поразилась Клавдия и первый раз посмотрела ему в лицо. И больше уже не могла отвести взгляд.
Он засмеялся.
– Я вырос в этом доме, – сказал он. – Я могу достать все, что угодно откуда угодно. Эх ты, девчонка!..
Она взяла у него с ладони ключ. Жесткая, как наждак, кожа царапнула ей пальцы.
Господи, зачем она приехала?! Ведь знала, что он тоже собирается на дачу, и теперь она полгода будет мусолить подробности этой встречи и вспоминать, как он сидел, стоял, молчал, ел…
– Где все? – спросил он, пока она возилась с замком.
– У Таньки Павлов проспал, – объяснила Клавдия, не отрываясь от замка. – Они сейчас приедут. Дмитрий Андреич за хлебом ушел пять минут назад. А мама в подполе.
– Все как всегда, – сказал он, усаживаясь в машину. – Придержи собак, чтобы не выскочили.
Клавдия послушно схватила собак за ошейники, чем страшно их удивила, и ухоженная чистенькая машина точненько въехала в узкое пространство между гаражом и старой липой.
– Выпускай! – велел Андрей, выкарабкиваясь из машины. – Ворота я закрою.
Больше говорить было не о чем, и Клавдии следовало сразу же уйти в дом, под крыло Елены Васильевны, и заняться там чем-нибудь полезным, и не попадаться ему на глаза до самого вечера.
Но она продолжала стоять.