– Отец, – ответил Петр и как-то сник. – Он позвонил утром и сказал…
– Во сколько это было?
– Я не помню, – признался Петр. – Честное слово, начальник. Все так закрутилось после этого, что даже приблизительно сказать не могу. Утром.
– Какая у вас машина?
– И это вам надо? – почти зарычал Петр. – Я уже вам говорил, что брата я не убивал. Или вы хотите искать там отпечатки моих шин?
– Не хочу, – сказал Андрей. – Так какая?
– «Шкода Фелиция». – Петр криво усмехнулся. – До «Фольксвагена» последней модели, как у братишки, я еще не дорос.
– Понятно, – сказал Андрей. – Ладно, Петр Леонидович. Большое вам спасибо. Но все же сказать вам: «прощайте» я не могу. Наверное, нам придется еще встретиться…
– Я вам тоже не скажу – «с удовольствием», – буркнул Петр, провожая Андрея к выходу.
– Я забыл сигареты, – внезапно спохватился Андрей. – И зажигалку. Я без них пропаду.
Петр ринулся за сигаретами и зажигалкой так, как будто его гнали палкой. Ему очень хотелось избавиться наконец от майора.
В два шага очутившись рядом с телефоном, Андрей вынул из него кассету, сунул в карман и снова включил. Кассета негромко пластмассово звякнула в кармане. Там лежала еще одна, точно такая же, вынутая из автоответчика в квартире Мерцаловых-старших.
Вернулся Петр Мерцалов, неся его сигареты в вытянутой руке.
– Спасибо, – сказал Андрей душевно. – До свидания.
– Пока, – буркнул Петр.
На улице Андрей огляделся, но «Шкоды» не обнаружил. Он обошел вокруг дома и увидел ее, одну- единственную, на асфальтовом пятачке, пока еще не заставленном «ракушками». «Шкода» была новенькая, синенькая, очень чистая, несмотря на дождь и грязь последних дней. Очевидно, Петр Мерцалов, как и Андрей Ларионов, любил свою машину.
Размышляя, Андрей вернулся к своей машине, уселся за руль и включил зажигание. Нужно будет остановиться где-нибудь возле телефона и позвонить Игорьку Полевому. Может, конечно, все это глупости и чушь, то, что он придумал, а может, и нет.
В то, что Сергея Мерцалова прикончили какие-то неизвестные бандиты, Андрей Ларионов совсем не верил.
Конечно, все нужно еще десять раз проверить. Особенно того убогого, который взял да и смотался в Литву. Кретин… Все равно ведь найдем. Найдем, за рога приведем и на все вопросы заставим подро- обненько ответить. Хотя вряд ли это тот, кто нам нужен. Он при виде трупа за живот схватился и в кусты побежал, где его наизнанку вывернуло. Где уж такому убить…
Тогда кто?
Брат? Все-таки брат?
Дима Мамаев, чувствуя себя полным идиотом в костюме за тысячу долларов и с чемоданом из мягкой черной лайки в руках, втиснулся в телефонную будку. Сунуть чемодан в машину он не решился, боясь, что его тотчас же сопрут.
И чемодан, и костюм принадлежали брату Павлику, который, когда Дима попросил его подкинуть на время каких-нибудь вещей поприличней, привез целый узел барахла, вывалил его на Димин диван и сказал – пользуйся. Брат Павлик к вещам был патологически равнодушен, покупал их только для того, чтобы, как он выражался, «поддерживать статус-кво» на всяких-разных бизнес-мероприятиях.
Костюм и чемодан понадобились Диме для визита в контору «Интер трейдинг», заправлял которой не вовремя смывшийся Евгений Васильевич Бойко. В отличие от закосневших на работе коллег, Дима был абсолютно уверен, что врача убил именно он. Иначе чего бы ему было в бега кидаться?!
Майор Ларионов сказал, что в бега он кинулся скорее всего потому, что, возможно, знает убийцу. Или подозревает кого-то. Вот Ольгуня сегодня по Институту кардиологии с его фотографией походит, и станет ясно – он приходил к Мерцалову третьего августа или не он.
Дима был точно уверен, что он, но Димина уверенность, к сожалению, еще ничего не доказывает.
В «Интер трейдинге» конспиратор Дима с ужасом вспомнил, что забыл про самую главную деталь маскарада – мобильный телефон. Вряд ли Павлик дал бы ему свой мобильный, потому что он сам трепался по нему каждые полчаса, но все-таки нужно было попросить.
К счастью, на отсутствие такой важной детали никто, кажется, никакого внимания не обратил.
В конторе царила некая паника.
Дима изложил менеджеру целую историю о том, что хотел бы попробовать вложить деньги в какие- нибудь ценные бумаги, котирующиеся сейчас на бирже, но менеджер его едва слушал.
Диме было обидно, потому что он весь вечер потратил на добычу сведений о ценных бумагах у своего давнего приятеля, который уже года два работал брокером и в ценных бумагах все понимал.
В конце концов Дима не выдержал и спросил, что случилось.
– Да понимаете, наш генеральный сейчас в командировке, – доверительно сообщил менеджер, – а мы только что узнали, что умер один наш клиент. Сердце… Он председатель одной благотворительной организации, которая тоже вкладывала деньги в ценные бумаги.
– Крупный клиент? – спросил Дима, и в тоне его чувствовалось корпоративное сочувствие.
