елочках – в крыле «люкс» имелся отдельный вход – и прибавила шагу.
Федор Тучков шел за ней. Он шагал сзади, не отставал и не приближался, как образцовый жандарм, конвоирующий «политического».
Дорожка свалилась вниз и вбок, в обход здания. Здесь начинался васнецовский лес – старые ели с мшистыми стволами, заросли бузины и орешника, все коричневое и темно-зеленое, как будто сырое и сумеречное. Марина любила лес. Она и санаторий этот выбрала только из-за того, что в рекламе говорилось, что вся территория – сплошной лес. В траве что-то шевельнулось, и Марина быстро посмотрела, не змея ли. Но ничего не увидела.
Сзади послышался звонкий шлепок и бормотание – Федор Тучков прихлопнул комара. Марина оглянулась – «красавец мужчина» рассматривал собственную ладонь, на которой, очевидно, должен был остаться труп насекомого.
Господи, до чего противный!
– Послушайте, – неожиданно сказала она и остановилась, – ну что вам от меня нужно? Зачем вы за мной идете?
– Я не за вами, – растерялся он, – я… к себе.
– Вы что, не могли через центральный вход войти?!
– Не знаю. Наверное, мог.
– А почему не вошли?
– Не знаю. Наверное, я об этом не подумал.
– Послушайте!
Остановилась она неудачно. Где-то поблизости скорее всего располагалась военная база всех местных комаров, потому что тучи их теперь вились вокруг Марининой физиономии, так что воздух тоненько звенел. Она начала отмахиваться, и напрасно, потому что остановиться уже было невозможно, и через пять секунд она махала руками, как ветряная мельница. Федор Тучков беспокойно следил за ее движениями и время от времени отшатывался, как бы непроизвольно.
Нельзя быть убедительной и солидной, да еще неприступной и холодной, когда во все стороны размахиваешь руками!
– Я не хочу, чтобы вы за мной таскались!
– Наверное, нам лучше идти, иначе нас здесь съедят.
– Я приехала отдыхать и не желаю, чтобы мне мешали!
– У вас на правой щеке три комара.
– Я пять лет не была в отпуске! Я не признаю никаких курортных знакомств!..
– Должно быть, это оттого, что здесь низина.
– Мало того, что я в первый же день нашла труп и теперь на меня все смотрят как на экспонат в музее, еще вы таскаетесь за мной!
– Боюсь, долго нам не продержаться.
– Я ехала так далеко от Москвы просто затем, чтобы отдохнуть! Я не хочу ни с кем общаться, я и так общаюсь целый год, а сейчас я просто хочу отдохнуть!
– Нужно было мне захватить какое-нибудь средство. Но я не предполагал, что мы будем… прогуливаться по лесу.
Тут Марина внезапно
– Никто не прогуливается с вами по лесу! Я пытаюсь вам объяснить, что не нужно за мной ходить! Я не хочу! Вы понимаете человеческие слова?
– Смотря какие, – неожиданно заявил Федор Тучков, – а у вас, по-моему, мания величия. С чего вы взяли, что я за вами… таскаюсь?
Марина перевела дух и с досадой шлепнула себя по голой шее.
– Шли бы тогда с Вероникой!
– Вероника шла на корт. Мне нужно домой. То есть в номер. И что тут такого?
Н-да. Ничего «такого» в этом, пожалуй, нет. Просто он ее раздражает. Так раздражает, что она ведет себя неприлично.
– Извините, – буркнула Марина, отплевываясь от комаров, которые лезли в рот, нос и уши. Руки и шея горели и чесались, под волосами как будто что-то шевелилось.
Надо бежать!
Она бросилась по дорожке вверх, подальше от комариной военной базы. Федор не отставал.
– У вас, наверное, работа связана с людьми, – миролюбиво предположил он у нее за спиной, – и вы от них устаете.
Он предлагал прекрасное оправдание ее хамству и настойчивым попыткам убедить его в том, что он за ней таскается. Ей нужно было только согласиться – да, устает.
– Да ни от кого я не устаю! – с досадой возразила Марина, как будто черт тянул ее за язык. – Я работаю с бумагами, а не с людьми!
Самое смешное, что это неправда, работала она больше с людьми, чем с бумагами, но ей очень не хотелось, чтобы он бросал ей спасательный круг и оправдывал ее хамство!
