– Вы что, в детстве не разбивали коленок?!
В детстве у нее были шляпа – чуть поменьше нынешней, – белые гольфы с бантами, лакированные красные туфельки, зонтик с кружевцами и кукольная колясочка с пупсиком. Нет, она не разбивала коленок. Она даже не знала, как это бывает.
– Дайте сюда!
Федор Тучков выхватил у нее широкий лист, старательно полизал и пристроил ей на ногу. И рукой сверху придержал, чтобы прилип как следует.
Марина вытаращила глаза.
– У меня есть пластырь, – как ни в чем не бывало продолжил он, – я могу вам дать. Кожа немного содрана, лучше бы, конечно, заклеить.
Тут он опять прихлопнул комара у себя на шее и опять внимательно изучил свою ладонь.
Кошмар.
На дорожке, совсем близко, вдруг захрустели камушки, посыпались как будто. Кто-то бежал – именно бежал, а не шел, и Марине показалось, что бежит не один человек. Зачем-то она пригнулась к коленям, хотя и напрасно – за сквозными кустиками все равно было не спрятаться.
Да и прятаться незачем, глупость какая-то!
Федор все сидел на корточках, почти уткнувшись носом в ее коленку, а тут повернулся и посмотрел.
За кустами мелькало что-то, какие-то яркие цвета. Кажется, и вправду бежали двое.
Еще секунду Марина не могла сообразить, кто там, а потом поняла – это Юля с Сережей, любители морковного и картофельного пюре, а также бега, а заодно, возможно, спортивной ходьбы и еще, должно быть, стрельбы из лука.
Юля легко перелетела ветку, о которую постыдно споткнулась Марина, Сережа мужественно топал сзади.
– Юльчик!
– Да-а!
– У меня шнурок развязался!
Сережа присел на корточки прямо за злополучной веткой, и Юля подбежала, остановилась и стала пританцовывать, высоко вскидывая бедра – чтобы не тратить ни одной секунды драгоценного времени, отведенного «на спорт». Бедра были не так хороши, как у Вероники, но все же вполне достойны.
Сережа завязал один шнурок, проверил узел на втором и поднялся – Юля в это время уже перешла к наклонам.
– Надо оттащить, – сам себе сказал Сережа и взялся за ветку, – мешает!
– Умница ты мой, – пропыхтела Юля.
Сережа отволок ветку с дорожки – в другую сторону, не в ту, где сидели на бревне за жидкими кустиками Марина и Федор Тучков.
– Бежим! Тут одни комары!
– Да, – вдруг тихо сказала Юля и перестала делать свои наклоны, – я не ожидала, что его так быстро найдут. Не должны были.
Марина замерла. Федор Тучков, кажется, тоже замер.
– Не должны были, – согласился Сережа. – Только все равно уже нашли. Бежим, Юлька!
Затрещали ветки, захрустели камушки, затопали кроссовки, замелькали яркие спортивные костюмы.
Почему-то Федор с Мариной сидели, пригнувшись и не шевелясь, пока все не смолкло и не пропало из глаз.
Когда смолкло и пропало, Марина решительно скинула со своей раненой коленки руку Федора Тучкова, по неизвестной причине остававшуюся там все это время.
– О чем это они говорили? – спросил Федор и почесал шею. – Как вы думаете?
– Не знаю. – Марина была совершенно уверена, что говорили они про труп.
– Может, про утопленника? – предположил проницательный Федор. – А?
– Не знаю.
Марина решительно поднялась, отряхнула штанину, сделала шаг и немного постояла, как бы приноравливая ногу к новому положению. Будет теперь долго болеть. Тогда, на лыжах, она сильно ее разбила, и теперь «к погоде» или просто так, когда вздумается, коленка начинала «чудить» – ныть, подворачиваться, «выбиваться», как говорил врач. А тут Марина на нее повалилась, да еще всем весом, да еще на асфальт!
Нет, надо было на заимку ехать!
– Если про труп, значит, они знали, что он там… лежит? – предположил Федор Федорович еще более проницательно. – Почему она сказала, что… не думала, что его найдут так скоро?
– Понятия не имею.
Держа ногу прямо, как полковник Чесней в кино про тетушку из Бразилии, она вернулась на дорожку и заковыляла по ней вверх, к санаторному корпусу.
