– О его, не о моей же! Расспрашивай, как она живет, где учится, кто у нее мамки-няньки. Все запоминай. Про жену ни слова, как будто ее нет и не было никогда. Так. Девочку зовут Нийя, ей шесть лет. Он всем рассказывает, что души в ней не чает. По-моему, врет.
– То есть мне с ним не спать, да?..
Петечка помолчал так выразительно, что она опять струхнула.
– Ань, ты чего? Совсем одурела от жары и от своих футболистов?!
– Нет-нет, Петечка, я все понимаю, просто уточняю...
– Не надо ничего уточнять! Выполняй мои указания, и никакой самодеятельности! От этого твоя жизнь зависит! Вся твоя жизнь! Или у тебя в запасе еще одна есть?! Возвращайся к нему, быстро! Заводи разговор о дочери. К утру у меня должен быть его мобильный. Если вдруг сегодня услышишь какой-то подозрительный разговор, сразу сообщай мне. Все, пока.
И трубка смолкла.
Аннет радостно вздохнула, улыбнулась, близко сунулась к зеркалу, покрытому искусственной патиной, очень себе понравилась и, совершенно счастливая, вернулась в зал, где изнемогал от одиночества Анатоль.
Ей не придется с ним сегодня спать, тра-ля-ля!.. Какое счастье, какая радость освобождения!.. Как будто казнь отложили еще на денек.
Она не была начинающей и точно знала, что «в этом» нет ничего особенного, таинственного и завлекательного! Вообще ничего такого, что наворотили вокруг простого и понятного дела в фильмах и книжках – книжки Аннет иногда почитывала! Особенно неприятного тоже нет, вполне терпимо, а с Сашкой так одно удовольствие!..
Но вот ведь несправедливость жизни, Анатоль Кулагин, которого она непременно должна заполучить, казался ей отвратительным и мерзким. Она его даже побаивалась как будто. Это что-то из детства, когда на нее, такую чистую, легкую, словно всегда умытую прохладной водой, вдруг стали накатывать душные, странные и стыдные желания, которых она не понимала, а деревенские парни на озере Круглом, где она загорала на разложенном полотенчике под бабушкиным присмотром, рассматривали ее исподтишка и посвистывали вслед, когда она поднималась с полотенчика, чтобы пойти купаться. А однажды даже сказали неприличное слово, и бабушка так на них накинулась, что они ушли, оглядываясь, как волки!..
Как хорошо было когда-то под бабушкиным присмотром, как уютно, как спокойно!..
Аннет вдруг стало очень жалко себя, просто до слез. Она ведь девочка – просто маленькая девочка, все та же, все такая же!.. Куда девались прохлада, запах чистого полотенца, щекотные складки плотного светлого песка на дне озера Круглого, бабушкин присмотр?.. Что пошло не так?! И когда?..
Может, когда окружающие убедили ее в том, что красавица, и она поверила, оценила и стала этим упиваться? Или когда поняла, что красота – это не только удовольствие и свобода, но еще и товар, который можно продать, лотерейный билет, по которому можно выиграть не просто миллион, а целую жизнь?
Другую, непохожую на все прочие унылые и некрасивые жизни, какими жили некрасивые люди – родители, подруги, преподавательницы в балетном училище, где она худо-бедно училась? Все они так или иначе тянули лямку, считали копейки, рано обзаводились детьми от вовсе неподходящих отцов, рано старели и делались совсем уж уродливыми! А она не такая! Она красавица, и ее красота заслуживает тщательного ухода, удобства, изящного обрамления! Да и мама то и дело повторяет, что ее дочь – в отличие от всех остальных дочерей на свете – особенная, и жизнь у нее должна быть особенной.
Но что-то пошло не так!.. Не так, как они с мамой придумали, а казалось, что придумали хорошо, просто прекрасно!..
Значит, вот как будет: откуда ни возьмись явится мужчина – просто должен явиться, и все тут! – и возьмет на себя все заботы по созданию... условий. Он должен со всех сторон окружить девочку... нет, не любовью, бог с ней, с любовью, а именно условиями, список прилагается! Список внушительный, но ведь и красота ее особенная, необыкновенная, мужчине есть где развернуться и показать себя!..
Поначалу представлялось, что все идет в нужном направлении, хотя и не в полном соответствии с планом. Вполне допускалось, что этот мужчина, некая абстрактная величина, собирательный образ, появится не сразу, а после нескольких пробных попыток, но что попыток окажется несколько десятков, не предполагалось вовсе!
А подходящий, готовый «проявить себя и создать условия», все не находился! Некоторые оказывались гнусными обманщиками и лгунами, за душой у них, кроме глупого «Мерседеса» и глупой квартиры не в самом лучшем районе Лондона, ничего не имелось. Другие были как-то необыкновенно, карикатурно скупы – зимой, как говорится, снегу не выпросишь, не то что бриллиантик или новое платьице!.. Третьи всем хороши, но жениться и создавать условия не собирались вовсе.
Аннет поначалу была безмятежна и даже сердилась на маму, которая тревожилась все сильнее. Из-за чего тревога?! Она попала в вожделенный красивый мир, населенный красивыми людьми и уставленный красивыми вещами. Этот мир благосклонно принял ее, она освоилась, стала своей среди всех этих дочек «молочных» и «колбасных» королей и прочих больших чиновников! Она выучила правила игры, обжилась, подружилась с глянцевыми редакторшами, и ее портреты стали печатать в правильных журналах!
Все хорошо.
Мама выпихнула ее замуж за негодяя – они обе знали, что негодяй! – и знали, что вскоре придется разводиться, но к тому времени получилось как-то так, что выбора нет. Это у нее-то, у красавицы Аннет, нет выбора!.. Она прострадала в замужестве года полтора, терпела всяческие свинства, гадости и издевательства, а потом, конечно, развелась, и тут ей повезло. Негодяй в это время был занят изничтожением партнера по бизнесу, только это занимало его время и силы, и Аннет удалось отхватить от многомиллионного негодяева состояния особнячок на Рублевке, счетец в банке и «содержание», не очень значительное, но постоянное. Когда негодяй, уничтожив партнера, пришел в себя и ринулся искать еще какую-нибудь подходящую для уничтожения кандидатуру, Аннет была в относительной безопасности – все бумаги подписаны, сделки зафиксированы, счетец переоформлен. И негодяй махнул рукой, оставил ее в покое – в конце концов, домов и счетов у него хватало.
Аннет оглянулась по сторонам и поняла, что мама-то не зря беспокоилась!. Оказалось, что дочке уже почти тридцать пять, и со всех сторон поджимают балерины, актрисы и певицы, которым еще только двадцать два. Деньги тают, как горстка снега, попавшая на песчаную дюну в центре Сахары, – молниеносно и не оставляя следов. Женихов не осталось, все перепробованы, а новые хотят как раз новых балерин и актрис, и никто не предлагает примерить хрустальный башмачок!..
Пришла пора охоты. Времени ждать, когда мужчина, «готовый на все» и жаждущий «создавать условия», явится сам, не осталось. Требовалось срочно выбрать каплуна пожирнее и, грамотно расставив силки, заманить его и свернуть шею, чтоб уж навсегда, с гарантией. Но в расставленные силки никто не шел. Подстрелить на лету тоже не удавалось. После бурной ночи или красивых выходных на красивом курорте среди красивых людей кавалеры как-то сами собой исчезали, и Аннет только из газет узнавала, что один назначен министром, второй затаился где-то в Англии, видимо, среди вересковых пустошей, а третьего – вот ужас! – засадили в гонконгскую тюрьму за контрабанду оружия. Не вышло из нее прелестной и дерзкой охотницы Дианы с луком в руках и колчаном за плечами!..
И время, время!.. Песчинки все сыпались, Аннет потихоньку начала впадать в панику, и тут подвернулся Анатоль – худшее, что могло случиться в ее жизни!
Впрочем, отступать некуда, строго сказала она себе, усевшись подле этого «худшего» в ресторанном зале. Все эмоции потом, а сейчас дело.
Она умела собираться – научилась в балетном училище – и умела сосредоточиться на том, что в данную минуту считала «делом».
Аннет позволила распаленному коньячком и ожиданием Анатолю приобнять себя, сосредоточилась, мысленно повторила Петечкины указания и усердно принялась их выполнять.
И все на самом деле пошло не так!..
Сегодня
Мишаков дернул «молнию» на своей дерматиновой папке, ее, понятное дело, тут же заело, и капитан пробормотал себе под нос:
– ...твою мать!
– Что такое, молодой человек?!
